Christie’s, Sotheby’s и Artcurial проводили аукционы предметов искусства и интерьера, принадлежавших знаменитым дизайнерам моды. Их героями стали покойные маркиз Юбер де Живанши, «кайзер» Карл Лагерфельд, японец в Париже Кензо Такада, а также Джаспер Конран, живой, здоровый, но оставивший моду на периферии своего взгляда, сосредоточившись на дизайне интерьеров.
Каждый год на аукционы выставляются интересные частные собрания, но коллекции дизайнеров имеют среди них особенную ценность по нескольким причинам.
На каждой из них есть отпечаток яркой личности. Если уж создатель моды увлекся картинами, скульптурой или мебелью, то подбирает их сам. Как вариант, плотно работает с куратором, но точно не отдает рост коллекции на самотек и не гонится за модой, а следует своему чутью и вкусу.
Например, Карл Лагерфельд был фантастически эрудированным человеком. В его библиотеке были десятки тысяч книг. Во всех его домах тонкие, почти незаметные полки белого металла возвышались от пола до потолка. Нагромождение академических изданий и альбомов издали казалось какой-то причудливой мозаикой. Лагерфельд их не просто складировал, а листал и читал. Он обладал исключительной памятью и мог легко прочитать лекцию хоть про искусство рококо, хоть про модернизм и сам курировал арт-проекты. Можно представить, с какой придирчивостью он выбирал вещи для себя.
Дизайнеры часто дружат с художниками, покупают их работы или получают их в подарок. Зачастую это оказываются вещи лучшего качества, чем сделанные заведомо на продажу. Художник работал с душой — для своих, для тех, кто его поймет. Юбер де Живанши двадцать лет приятельствовал с Диего Джакометти, младшим братом Альберто Джакометти, и собрал исключительную коллекцию мебели его работы. Три года назад дизайнер, предчувствуя приближение конца, распродал ее на аукционе Christie’s.
Предметы интерьера для дизайнера — это не просто красивые безделушки, не просто стул, шкаф, ширма... Это части среды, в которой он придумывает свои модели. Его рабочие инструменты, генераторы нужного настроения и идей, свидетели его инсайта и творческих мук. Иногда прототипы для какой-нибудь детали коллекции или аксессуара. Разве не эстетично владеть такими артефактами?
Бывают случаи, когда частная коллекция формируется под присмотром дизайнера моды, выступающего в качестве консультанта или куратора. К таким примерам относится собрание, выставленное в середине сентября на торги Christie’s. Его заботливо «вырастил» Юбер де Живанши в квартире крупного международного коллекционера, расположенной на эспланаде Инвалидов в Седьмом округе Парижа.
Хорошая квартира
Сентябрьский аукцион Christie’s стал триумфом и трибьютом великому дизайнеру. По его итогам было продано 96 процентов лотов, а работы Клод Лаланн и Франсуа-Ксавье Лаланна установили рекорды. За них сражались коллекционеры из 32 стран.
На продажу было выставлено около 270 лотов, включая творения ведущих парижских краснодеревщиков XVIII века, а также произведения знаковых художников ХХ века, таких как скульпторы-сюрреалисты Франсуа-Ксавье и Клод Лаланн. Надо сказать, что эту супружескую пару и одновременно тандем художников любят многие в мире моды. Их работы были у Ива Сен-Лорана, их покупали Бернар Арно, Том Форд, Марк Джейкобс и Рид Кракофф (Coach, Tyffany & Co.). Да что говорить, если их работы приобрел «жадный до долларов» и ревнивый к конкурентам Сальвадор Дали.
За рекордную цену в 3 млн 740 тыс. евро ушла с молотка 16-рожковая люстра из патинированной бронзы Клод Лаланн «Растительная структура» в виде побегов с красными листьями и присевшими на ствол и ветки бабочками. Эта люстра — трансформер: ветви можно двигать, а в интерьере она кажется деревом, растущим сверху вниз — с потолка! Более чем вчетверо превысила свою оценку «Внимательная обезьяна II» Франсуа-Ксавье Лаланна (2 млн 120 тыс. евро) — изящная черная макака, в парижской квартире сидевшая на камине.
Установила рекорд и вариация фигуры овцы из знаменитой серии Les Nouveaux Moutons — 788 тыс. евро. В разделе классической мебели две обитые вельветом и замшей софы от Decour были проданы за 262,5 тыс. евро, а три кресла эпохи правления Людовика XVI ушли с молотка за 175 тыс. евро.
Фривольная мраморная «Пара» Фернандо Ботеро, обнимавшаяся на полу среди книг, была куплена за 716 тыс. евро, то есть вдвое выше своей оценки.
Среди выставленных на продажу предметов — пара письменных столов эпохи Людовика XVI работы Филипп-Клода Монтиньи и шесть кресел Луи Делануа, когда-то принадлежавших Карлу Лагерфельду.
Всего удалось выручить 12,8 млн евро при оценке собрания в 4–6 млн.
Палладианский замок
Практически одновременно с «торгами Живанши» на Christie’s продавалась коллекция Джаспера Конрана, чье имя ассоциируется со стилем и неповторимой атмосферой британских поместий.
С 2010 года дизайнер жил в палладианском замке Нью-Вардур с ротондой, двойной лестницей и анфиладой комнат, спроектированном архитектором Джеймсом Пейном в 1769 году. «Он не был похож ни на один другой дом, который я видел, — говорит Конран. — В нем есть поразительная театральность». Недавно Конран переехал в очаровательный дом XVII века в Западном Дорсете. Он меньше Нью-Вардура, и часть обстановки приходится продавать. Также лотами стали предметы, украшавшие интерьеры, созданные Джаспером Конраном для Флемингс-холла, Уолпол-хауса в Чизвике, Вен-хауса в Сомерсете.
«Я понял, что разместить собранную коллекцию просто невозможно, поэтому пришла пора с ней расстаться, — рассказывает дизайнер. — Грустно ли мне от этого? Да, конечно, поскольку в ней есть ряд исключительных вещей с прекрасным происхождением, которыми я очень дорожу. Но, будучи человеком прагматичным, я предпочел бы, чтобы они продолжили жить в новых домах. В конце концов, они были созданы, чтобы их использовали, получая от этого наслаждение».
В общей сложности было выставлено больше 430 лотов, включая предметы английской и европейской мебели, картины старых мастеров, произведения китайского, японского, индийского и исламского декоративно-прикладного искусства, живопись викторианских художников, скульптуры и многое другое.
Конрана всегда интересовали английские портреты. В собрание входит целый ряд произведений старых мастеров, очарование которых подчеркивали предметы английской мебели, расположенные рядом.
Жемчужиной собрания является превосходный «Портрет Сесилии Невилл» кисти Роберта Пика из Гримшоу-холла. Пик был одним из величайших портретистов елизаветинского золотого века, а Сесилия Невилл — первой красавицей королевского двора. В белой гостиной замка Нью-Вардур эта картина висела рядом с портретом (около 1593) предка Джаспера Конрана — Энтони Брауна, второго виконта Монтегю. Изначально этот портрет украшал собой интерьеры аббатства Бэттл. Джаспер Конран приобрел его у Кристофера Гиббса двадцать лет назад. Он и стал топ-лотом и был продан за 742 тыс. фунтов стерлингов.Также на продажу выставляется пара орнаментальных пейзажей с птицами работы Аарта Шумана, ранее находившаяся в собрании Джеффри Беннисона (1921–1984), одного из наиболее известных декораторов ХХ века.
Пара приставных столов из позолотного дерева эпохи Георга III (около 1760), созданных по эскизам, автором которых считается Томас Чиппендейл. Один стол Конран купил у Эдварда Херста в апреле 2009 года, а второй — на аукционе семь месяцев спустя. Еще одним топ-лотом в данной секции стала люстра из позолотного дерева приблизительно 1720–1730 годов предположительно работы придворного краснодеревщика Бенджамина Гудисона.Всего удалось выручить более 6,7 млн фунтов стерлингов, значительная часть лотов продавалась в 1,5–2 раза выше, чем были оценены.
В гостях у сказки
Через семь месяцев после смерти Кензо Такады от ковида аукционный дом Artcurial с авеню Монтень устроил аукцион личной коллекции парижского «япошки из джунглей» (это не оскорбление, а самоирония, так дизайнер назвал свой первый магазин в квартале Марэ — Jungle Jap). Всего 132 лота из квартиры мэтра в районе Сен-Жермен-де-пре, у некоторых первоначальная цена была всего 30 евро. Дело в том, что многие из них — это авторские эскизы и предметы одежды. Некоторые из них не видел никто, кроме их создателя. Когда разбирали вещи в квартире, случайно открыли забытую кладовку и нашли в ней настоящую пещеру сокровищ — двадцать вешалок с неизвестными прототипами платьев. Дизайнер их придумывал «в стол», когда уже ушел из своего дома моды. Буквально до последних дней, пока не заразился ковидом.
Для предпродажной экспозиции в особняке Artcurial воссоздали интерьер квартиры Кензо: гостиную, кабинет. «Кажется, он лишь несколько минут назад оторвался от работы», — рассказывал аукционист Стефан Обер.
Кензо увлекался искусством разных стран и эпох, прежде всего дальневосточным. Среди лотов была и его серия на тему масок японского театра Но, и хрусталь из коллаборации с Baccarat, и японский фарфор и китайская деревянная статуя лошади эпохи Хань или торс Будды III века н.э.
Резиденции Лагерфельда
В декабре Sotheby’s начнет продавать личную коллекцию Карла Лагерфельда. Число лотов громадное — более тысячи. Организаторы разделили торги на восемь этапов. Они будут проходить на трех площадках: в Монако, Париже и Кельне. Купить можно будет и произведения искусства музейного уровня, и два Rolls-Royce, и безделушки на грани китча, и меморабилии вроде гантелей от Aston Martin, лампы, подсвечивающей колбу с пристяжными воротничками, перчаток без пальцев и постельного белья.
Работая для Chanel, Fendi, Chloé и своей именной марки, Карл Лагерфельд находил силы на собирательство, ненасытное и эклектичное. В 1980-е его занимал яркий и хулиганский постмодернизм группы «Мемфис». Затем он обратился к французскому прикладному искусству XVIII века, которое с тех пор считал идеалом утонченности. На протяжении всей своей жизни он также страстно увлекался и периодом ар-деко, который он описал как «корень современности». Ар-деко, нет сомнений, сильно повлиял на ту манеру, в которой он декорировал свои резиденции в Биаррице и Монако. В течение двадцати лет Лагерфельд приобрел работы современников — Марка Ньюсона, Мартина Секели, братьев Ронана и Эрвана Буруллеков, а также Луи Сюэ и Андре Маре, пожалуй, его любимых дизайнеров.
Из его многочисленных резиденций Павильон де Вуазен в Лувесьен под Парижем — последний дом, который он купил, — обладал несколько неожиданной эстетикой. Не забывавший о своем немецком происхождении, дизайнер наполнил его предметами эпохи Веймарской республики — рисунками Бруно Пауля и киноафишами, которые Лагерфельд собирал более тридцати лет.
Имена всех этих дизайнеров стали синонимами роскоши. В Москве, Милане, Нью-Йорке, Дубае, Шанхае вы окажетесь визави со сверкающими витринами Givenchy, Karl Lagerfeld, Kenzo. Эти имена будут преследовать вас в гардеробной. От них не скроешься даже в ванной — на полке окажется банка или флакон. Но как прикоснуться к тому миру, в котором жили и живут те, кто стоял за этими брендами? Уходящий год дал много шансов заглянуть за завесу.
