«Наверное, он был хороший человек, раз в честь него пароход назвали» — имя Ивана Федоровича Крузенштерна у нас знают с детства, и не только из книг про морскую романтику, но и благодаря Эдуарду Успенскому и коту Матроскину. В Государственном историческом музее открылась выставка про хорошего человека — «Крузенштерн: вокруг света». Взрослых здесь заинтересуют уникальные экспонаты первой русской кругосветной экспедиции 1803–1806 годов на кораблях «Надежда» и «Нева» под командованием Ивана Крузенштерна и Юрия Лисянского. Дети смогут разобраться, чем отличаются бом-кливер от крюйс-брамселя, какие бывают морские узлы и какую форму носили русские морские офицеры, чем питались и как жили на корабле. Экспозиция интерактивная, многое объяснено на редкость наглядно и доходчиво, но, что ценно, со вкусом и без ненужных упрощений.

Открыв дверь на третьем этаже известного здания в русском стиле на Красной площади, вы оказываетесь на борту корабля. Темно-синие стены венчает фриз со стилизованными иллюминаторами. Здесь есть штурвал и кают-компания, а на фанерной карте мира маршрут путешествия указывают канаты.

«Экспозиция выстроена как диалог человеческого гения и морской стихии, где раскрывается личность Ивана Крузенштерна, сочетающая в себе немецкую основательность и русский авантюризм, — рассказывает художник выставки Юлия Наполова. — В противовес динамике периметра ядро экспозиции, решенное в виде кают-компании, становится камерным пространством. Приглушенные цвета и деликатная отделка оттеняют богатство сокровищ, собранных со всего мира».

Под стеклом развернуты карты Александера Далримпла, считавшиеся в начале ХIХ века самыми надежными. На листе видны пометки, сделанные рукой Ивана Крузенштерна. Сам путешественник создал настолько точный «Атлас Южного моря», что им будут пользоваться вплоть до середины ХХ века. Также демонстрируется уникальный «Атлас карт и рисунков к путешествию вокруг света в 1803–1806 годах на 16-пушечном шлюпе „Надежда“ капитана И.Ф. Крузенштерна». В музее можно увидеть его личную подзорную трубу в деревянном корпусе, глобус, солнечные часы, секретер-шкатулку. В одном из разделов выставки собраны мемориальные предметы Ивана Федоровича. Среди них особый интерес представляет коллекция книг из личного собрания Крузенштерна и корабельной библиотеки шлюпа «Надежда».

Директор ГИМ Алексей Левыкин сравнивает кругосветное путешествие XIX века с космическими полетами наших дней. «Масштаб личности Ивана Федоровича Крузенштерна поражает: он был военным, ученым, педагогом. Его исследования стали значительным шагом в решении важнейших географических и океанографических вопросов XIX века. К 250-летию со дня рождения Ивана Федоровича Исторический музей совместно с 15 участниками из России и Европы подготовил большой выставочный проект, где посетителям откроются наиболее яркие моменты жизни и деятельности одного из самых известных мореплавателей», — отмечает историк.

Выставка тем более интересна, что, кроме личности Ивана Крузенштерна, мы узнаем истории многих ярких людей, так или иначе связанных с экспедицией, будь то капитан Муловский, посол Резанов, медик и этнограф Лангсдорф или японские моряки. Не останавливаясь на общей канве путешествия — много раз описанной, — обратим внимание на эти истории, раскрытые в экспозиции.

Боевая молодость

Кругосветное плавание было осуществлено при Александре I, но его идеи серьезно обсуждали в Адмиралтейств-коллегии давно — со второй половины XVIII века. В 1786 году Екатерина II собиралась отправить на Камчатку экспедицию из четырех судов под командованием Григория Ивановича Муловского для охраны российских владений на Дальнем Востоке, а также для доставки туда грузов и налаживания отношений с Китаем и Японией. Из-за русско-турецкой (1787–1791) и русско-шведской (1788–1790) войн эту миссию пришлось отложить.

Во время войны со Швецией Муловский командовал кораблем «Мстислав», на котором служил «за мичмана» выпущенный раньше срока из Морского кадетского корпуса семнадцатилетний И.Ф. Крузенштерн. Юноша участвовал в Гогландском, Эландском, Ревельском и Выборгском сражениях.

В Гогландском деле искалеченный ядрами шведских пушек, еле управляемый, «Мстислав» до конца не выходил из боя, даже когда его палубы были залиты кровью, а вода сквозь пробоины поступала в трюмы, он следовал за адмиральским кораблем и преследовал шведскую эскадру. Потом долго повторяли слова, сказанные капитаном Муловским: «Пока мой корабль держится на воде, он не отстанет от своего адмирала».

За смелость и отвагу, в частности за взятие шведского корабля «София Магдалина» в Выборгском сражении, Крузенштерн был произведен в лейтенанты. Муловский погиб в Эландском сражении. Кругосветное плавание под его командованием так и не состоялось.

В британском флоте

В 1793 году Крузенштерн и Лисянский прибыли в Англию вместе с группой молодых офицеров, направленных на стажировку в британский военно-морской флот. Пять месяцев они адаптировались и учили язык, а затем были распределены по судам. Большинство хотело на Средиземное море, но Крузенштерн и Лисянский предпочли Атлантику, поступив на корабли адмирала Джорджа Мюррея. Крузенштерн попал на 38-пушечный фрегат пятого ранга «Тетис», которым командовал капитан Александр Кокрейн. Русский мореплаватель принимал участие в крейсерских операциях по перехвату французских торговых и военных судов. В Атлантическом океане он провел три года, участвуя в боевых действиях и выполняя обязанности переводчика с французского. Когда фрегат сел на мель и вынужден был надолго уйти в Норфолк для ремонта, Крузенштерн на небольшом торговом судне отправился к Карибским островам и посетил Барбадос, Суринам и Бермуды. В 1796 году вместе Лисянским они вернулись в Англию. Друзья стремились попасть в Индийский океан, что не слишком приветствовалось английскими войсками. Тем не менее в марте 1797 года они отправились на 64-пушечном линейном корабле третьего ранга «Ризонабл» в Капскую колонию. В июне здесь Крузенштерн получил новое назначение на «Уазо» (фр. Oiseau, «птица») и проследовал в Индийский океан.

Таким образом, будущие капитаны «Надежды» и «Невы» бывали в Атлантике, Южной Африке и Индийском океане до своего кругосветного путешествия. На выставке уделено значительное внимание этому периоду жизни русского мореплавателя и не только — выставлен парадный палаш Джона Росса, британского полярного исследователя и редактора английского издания биографии Крузенштерна.

Скандалист на борту

На «Надежде» спасался от наказания за дуэль со смертельным исходом главный скандалист того времени Федор Толстой. Пока у него еще не было ни прозвища Американец, ни татуировок, но от его выходок пострадали многие. Однажды он насмерть напоил священника и припечатал его бороду к палубе корабельной печатью. В другой раз он завел орангутана. Несколько листов путевых заметок капитана обезьяна залила чернилами. Резанов не уставал обвинять своего соперника Крузенштерна в том, что тот пригрел гадюку на погибель всей экспедиции. В итоге авантюриста просто высадили на Камчатке. Впоследствии Пушкин написал эпиграмму на Толстого-Американца: «Ночной разбойник, дуэлист, в Камчатку сослан был, вернулся алеутом». Экспонаты дают понять, какое сильное впечатление на петербуржцев производило это «вернулся алеутом». На выставке представлены модели лодок и предметы быта. Особенно запоминаются боевые и охотничьи головные уборы в виде голов животных.

Неудачное посольство

Одной из главных миссий экспедиции было доставить в Японию посольство под руководством Николая Петровича Резанова, которое бы установило дипломатические и торговые связи с закрытой для иностранцев азиатской страной.

Крузенштерн во время пути постоянно ссорился с Резановым из-за того, кто главный. Существовали две высочайшие инструкции, согласно которым оба могли претендовать на руководство. Масла в огонь подлило то, что капитан и посол из-за тесноты на борту жили в одной каюте площадью шесть квадратных метров.

6 сентября 1804 года корабль прибыл в Нагасакский залив. Разрешения войти на внутренний рейд пришлось ждать 76 дней. Правительство сегуната Токугава цеплялось за самоизоляцию страны и опасалось создать прецедент общения с иностранцами. После длительных просьб Н.П. Резанова, ссылавшегося на свою болезнь, власти Нагасаки предоставили ему на побережье Нагасакского залива небольшой участок. Здесь и жили русские, ожидая ответа властей на предложение установить дипломатические отношения. После долгой проволочки оно было полностью отвергнуто. Япония откроется миру лишь через шестьдесят с лишним лет.

В экспозиции можно увидеть посольские дары императору Японии — костяную вазу и саблю в ножнах, а также книгу «Руководство к познанию японского языка», сочиненную Николаем Резановым.

Наука важнее суси

Когда экспедиция проходила Копенгаген, доктор и этнограф Григорий (Георг Генрих фон) Лангсдорф упросил Крузенштерна и Резанова взять его с собой. Исследователь вспоминал, что во время пребывания в Японии русские мореплаватели находились фактически под домашним арестом и не могли ни перемещаться по стране, ни вести наблюдения. На обед регулярно доставляли свежую рыбу. Они решили этим воспользоваться и собрать коллекцию видов рыбы: рыбу постоянно готовили на обед, и мореплаватели договорились, чтобы каждый раз привозили новый вид рыб. Одну из рыб каждого вида консервировали. Склянки Лангсдорфа с японским звездочетом и другими рыбинами можно увидеть в музее.

Четыре японца

В декабре 1793 года японская шхуна с грузом риса и древесины попала в тайфун, сбилась с курса, лишилась мачты и полгода дрейфовала, пока ее не прибило к Алеутским островам. Моряки сошли на берег и прожили в лишениях еще десять месяцев, пока наконец не встретили агентов Русско-американской торговой компании. Они вывезли японцев на своем судне в Охотск. Затем чужестранцы перебрались в Иркутск. Несколько человек умерли. Один из оставшихся в живых составил первый учебник японского языка.

В 1803 году император Александр I решил снарядить посольство в Японию. Царь принял бывших моряков в Санкт-Петербурге, велел их наградить дорогими подарками, хорошо одеть и показать им достопримечательности столицы и Царского Села. Четверо японцев захотели вернуться на родину. Александр I позволил им присоединиться к посольству Резанова, которое выходило из Кронштадта на «Надежде». Так бывшие рыбаки оказались первыми японцами, совершившими кругосветное путешествие. Напомним, что в то время их страна была полностью закрыта от контактов с иностранцами. До революции Мэйдзи было еще более шестидесяти лет. На родине моряков допрашивали чиновники Оцуки Сигэката и Симура Хироюки. Протоколы они в 1807 году переработали в шестнадцать тетрадей записок «Канкай ибун» («Удивительные сведения об окружающих (Землю) морях»), которые долгое время служили японцам важными сведениями о мире и тиражировались. Есть экземпляры и в фондах Санкт-Петербургского института восточных рукописей РАН. Русскому зрителю на открытых страницах книги будет курьезно увидеть выполненные в технике японской гравюры портреты Александра I с супругой и портрет Резанова. Двенадцать лет назад «Удивительные сведения» были переведены на русский язык.

Кругосветное путешествие открыло эпоху блестящих русских океанских путешествий XIX века. Как писал Николай Чуковский: «В те времена русский флот был уже могущественным флотом, а русские моряки — опытными моряками. Немало замечательных открытий совершили они в Ледовитом океане, в Охотском море, в северной части Тихого океана. На протяжении XVIII века русский военный флот выиграл много сражений и в Балтийском море, и в Черном, и в Средиземном, но всё это были воды Северного полушария, сравнительно близкие. Еще ни один русский корабль ни разу не пересек экватор, не совершил плавания вокруг земного шара».