Валентин, какой из этапов вашего пути в бизнесе самый успешный, в какой сфере результаты самые значимые? Чем вы сейчас занимаетесь?

Я думаю, что делал и делаю очень простую вещь в жизни: создаю рынки. С этой точки зрения я имею отношение к валютному рынку страны, рынку ценных бумаг, рынку электроэнергии. В какой-то степени имею отношение к попыткам создания рынка транспортных услуг. Сейчас — к рынку вторичного сырья, рынку алкоголя, рынку продуктов. Могу сказать, что, если удалось перевести ситуацию из неконкурентной в рыночную, это и есть некий эффект. Я продолжаю оставаться в двух функциях: инвестора в различных проектах (как уже говорил, люблю создавать рынки) и управленца (умею управлять людьми, для того чтобы эти рынки создавать). При этом я периодически находился в качестве чиновника, политика или бизнесмена и как-то плавно переходил из одной сферы в другую. Для себя когда-то решил, что нельзя на одной позиции находиться более 2–3 лет, надо из нее перетекать в другую, ну и вот так радостно мигрировал.

Можете назвать людей, которые сильно повлияли на ваш профессиональный рост, карьеру и на каких этапах?

Все люди, как хорошие, так и плохие, влияют на рост каждого человека, если он умеет анализировать и у него есть какие-то потенции к рефлексии. Если есть понимание процессов, есть понимание рефлексии по поводу процессов, есть рефлексия по поводу рефлексии процессов и ты знаешь, как эта штука работает, то любая встреча с любым человеком в жизни — это урок. А урок не бывает хороший или плохой, он урок. Важно, какие выводы ты из этого делаешь.

Согласна, но всегда бывают люди, которых ты встретил на профессиональном пути и которыми особенно дорожишь.

Да, и это не имеет никакого отношения к тому, каким видом деятельности ты занимался. Есть люди, которых я знаю сорок лет, есть люди, которых знаю пять лет, и у меня абсолютно равное к ним отношение. Все зависит от масштаба личности и от моих с ней отношений. При этом сфера деятельности тут ни при чем. Я в этом плане не строю ни чиновничью карьеру, ни корпоративную, я не строю карьеру частного предпринимателя. То есть занимаюсь только тем, что мне интересно. Имею такую роскошь для себя лет с тридцати, так как считаю, что живем один раз. Другой жизни не будет, и есть какой-то конечный круг людей, с которыми ты общаешься. Они есть ценность. Вот и нужно жить для того, чтобы тебе было хорошо и комфортно и чтобы перед этими людьми не было стыдно, а лучше, чтобы им при этом было еще и хорошо. Все остальное не имеет значения.

Как одной фразой можно выразить, какой вы в бизнесе?

Это бессмысленно спрашивать у меня.

Вы в бизнесе и в семье — это два разных человека?

Нет. Я не занимаюсь бизнесом, я живу, а живем мы одинаково. Человек, который вынужден строить какую-то карьеру, он может быть здесь один, а вот тут другой. Я не строю карьеру и не хочу быть начальником, политическим деятелем, влиять на что-то. Мне это неинтересно. Для меня это всего лишь инструментарий.

Вы сложный человек?

Наверное, да. Не люблю простых решений. Хотя у нас сейчас в моде простые решения.

Ваше понимание того, что вы живете и получаете удовольствие, остаетесь каждую минуту самим собой, идет из семьи, вас так воспитали?

Я благодарен своим родителям. Я был первым ребенком, родители были очень молодые. Они не тратили на меня много времени, и какую-то часть времени я провел с бабушками. В этом плане я был свободным, и родители не сильно мешали мне быть свободным. Я достаточно рано начал зарабатывать деньги и жить отдельно от родителей и довольно рано начал жить в своей семье. В девятнадцать лет женился, в двадцать у меня появился ребенок. То есть после окончания вуза был вынужден заниматься обеспечением семьи и трехлетней дочки.

Я знаю, что ваша любовь к парусному спорту началась совсем с детского возраста, вы почти жили на лодке?

Я не жил на лодке, но меня с трех-четырехлетнего возраста брали на лодку. Когда мне было 22–23 года, то у некоторых друзей дети уже с трех месяцев жили на яхтах. Вот, например, известная семья Васи Гусева: их сын Ваня родился при мне на лодке.

Вы помните, как у вас возникла любовь к морю?

Я не могу сказать, что это любовь, все же любовь — иное чувство. Это среда, присутствие которой мне комфортно и необходимо. Я не знаю, откуда это возникает и почему, но вот пример. Я и мои друзья дальневосточники, в какой-то момент, когда нам стало неинтересно, когда мы переросли регион, заработали деньги и связи, то радостно переехали в Москву. И я себя ловил на мысли, что мне не хватает чего-то, а не хватало видимости воды. И бывали моменты первые полгода, когда я ловил жену на том, что она просто стоит и смотрит на фонтан. Жизнь у моря это настолько естественная часть окружения, что, когда его нет, возникает дискомфорт. Отсюда пренебрежение к озерам, речкам. До сих пор меня заставить купаться не в морской воде — это нереально. Кроме того, в моей жизни достаточно рано возник парусный спорт, при этом он не был спортом, скорее отдыхом, хорошим способом провести время.

Спорт начался с первой лодки, которую вы купили?

Нет, спорт начался в институте. Польша за часть долгов перед СССР рассчиталась лодками «Конрад 25». Они попали в Приморье. Когда у тебя появляется много одинаковых лодок-монотипов, вот тогда начинается спорт. Когда гоняются на дистанции 20 монотипов, это уже круто.

Вы можете описать, кто такой Валентин Завадников яхтсмен?

Нет такого отдельного описания. Я говорил, что просто живу и парусным спортом тоже занимаюсь потому, что мне это интересно. Это образ жизни. Мне неинтересен соревновательный процесс, мне неинтересно одиночное плавание вокруг света. Мне нужен трудовой коллектив, для того, чтобы достигать результатов, нужно правильное формирование трудового коллектива. Вот что мне интересно делать. В этом есть вызов, интересно, когда команда соревнуется с равными. Поэтому я и занимаюсь командой «Синергия». Есть лучший парень на деревне, а я лучше буду третий, но в мире. Чтобы выходить на более высокий уровень, нужны спонсоры, я стараюсь их найти, но не пытаюсь подстроиться под спонсоров. Это мой проект.

Вы, с одной стороны, выступаете как капитан, который управляет командой «Синергия», с другой — член этой команды. Какие ощущения для вас как члена команды дает парусный спорт? Какие эмоции?

Для чего люди занимаются спортом? Они получают удовольствие. Здесь важен и снаряд, и коллектив, и среда, и место. При этом место является побочным продуктом получения удовольствия: то есть я не хочу добиться первого места, а хочу максимально гоняться в удовольствие. Если ты это делаешь и другие это делают, вы объективно рано или поздно будете первыми. Все просто, и в этом плане парусный спорт не отличается ни от какой другой деятельности, которой я занимаюсь.

Есть ли у вас кумиры (герои) в парусном спорте?

У меня нет героев ни в парусном спорте, ни вообще. Хотя, конечно, как многие дети, имеющие отношение к морю, я когда-то читал об известных мореплавателях и первооткрывателях. Я знаю лично всех топовых мировых яхтсменов. Кто-то из них вызывает у меня уважение, кто-то вызывает неприязнь, это нормальные личностные отношения. Не могу сказать, что Рассел Куц мой герой: знаю, за что его уважаю, и понимаю, что мне в нем неприятно. И так могу о многих рассказывать.

Какие у вас сейчас проекты в парусе, помимо команды «Синергия»?

Команда «Синергия» — это и есть основной проект. Мы гоняемся в классе Melges 32 и Melges 20. Являемся организаторами зимней серии Melges 20 в Монако. Мы там очень близки с Melges Европа и практически представляем класс Melges в России. Все это дает работу для членов команды и позволяет нам практиковаться в организации мероприятий. Мне это лично интересно, потому что в Melges 20 дочка и зять гоняются, и это такое вовлечение их семьи. У них русско-итальянский экипаж. Сейчас мы начинаем новый проект: собрали первых отцов-основателей Melges 40, создадим самую быструю яхту в монотипе. Сформируем закрытый клуб. Для этого собрали значимых участников со всего мира в Melges 32 со всех серий: Океания, Европа, Америка. В апреле был презентован новый проект — клуб Melges 40. Мы начинаем соревнования с большим количеством участников в сентябре 2016 года в Порто-Черво, это будут шесть мероприятий в год, гонки профессиональных команд в топовых яхт-клубах мира.

Все эти проекты вы финансируете?

Все участники сами финансируют. Есть только две регаты в мире — Volvo Ocean Race и America’s Cup, где фактически соревнуются не яхтсмены, а страны. Там в той или иной форме участие финансирует государство. Например, у команды Новой Зеландии контракт с правительством: 65% денег находит команда, а 35% доплачивает правительство.

В интернете есть информация, что вы предлагали руководству нашей страны поучаствовать в таком проекте и получили отказ?

Я не получил отказ — просто не получил ответа. Я много что предлагал. Лично общался с первыми лицами страны. Возможно, пока не понимают ценности и почему это хорошо продвигает страну, в том числе и с точки зрения развития парусного спорта. В России в настоящий момент на всю страну существует всего 35 профессиональных яхтсменов мирового уровня. А в мире их около тысячи. Если перевести на соотношение территории, населения и морской границы, то у нас огромный потенциал роста по сравнению с другими странами.

Вы очень много времени проводите в яхт-клубе Монако, даже становились в 2013 году лучшим яхтсменом, что очень почетно: немногие были удостоены этого звания. Почему именно Монако, вы же могли выбрать любой яхт-клуб мира?

Удобно, комфортно, Европа, зона досягаемости. Можно было выбрать другой, но такого уровня яхт-клубов в мире всего два. Яхт-клуб Монако и Коста-Смеральда. Я являюсь почетным членом одного и другого.

Как вы относитесь к формату городского яхт-клуба в самом центре мегаполиса, как, например, в Нью-Йорке?

В Лондоне такой же клуб. У любого яхт-клуба есть штаб-квартира, и она не обязательно должна быть у воды. В крупных мегаполисах огромное количество бизнесменов, которым ничего не мешает проехать, как в Лондоне, например, сорок минут и попасть на воду. Яхт-клуб — это все-таки организатор мероприятий: коллективных, спортивных, детских и комбинированных — любых. Так что не важно, где он находится.

Как пересекаются аудитории любителей моторных лодок и паруса. И пересекаются ли вообще?

Ну, пересечение, конечно, есть, но что ты имеешь в виду: спортивные лодки или для отдыха?

Я имею в виду яхты для отдыха.

Это не два разных мира, но это разные миры, когда мы говорим о непрофессиональном парусном спорте. Для тех, кто владеет или управляет профессиональными командами, иметь моторную яхту — необходимость. Вот у меня в прошлом году было 15 крупных соревнований, нужно умножить на пять дней, которые проводишь на каждом, и получишь 75 дней, проведенных на воде. При этом иногда это места, где нет хороших гостиниц. Где будет жить человек, который может позволить себе содержать команду? Он будет жить на яхте: либо он ее арендует, либо у него есть своя. Поэтому аудитории пересекаются. Да, это узкий сегмент, он небольшой. Очень часто люди, имеющие большие моторные лодки, не увлечены парусным спортом.

Как можно охарактеризовать парусное сообщество, какие общие ценности разделяют его участники?

Море — это одна из самых надежных сепараций, сопоставимая с горой, поэтому там нет людей, не разделяющих ценности друг друга. Чем прекрасен, как мне кажется, парусный спорт: у тебя есть соревнование с самим собой и с непреодолимой силой природы. Она не прощает неправды, нечестности, глупых ошибок и понтов. И все люди, которые профессионально занимаются парусным спортом, это понимают. Если ты совершил ошибку, кто-то может погибнуть.

Если перечислить все же ценности, которые объединяют увлеченных парусом профессионально, какие они?

Это, как правило, свободные люди. Второе — это профессионализм, ответственность за собственные действия и решения. И понимание того, что твои действия влияют на жизнь, здоровье, комфорт и результат всех окружающих.

Действительно ли парусное сообщество — это сообщество?

Сказать, что есть вообще парусное сообщество с едиными ценностями, сложно. Для кого-то это маршрут выходного дня: вышли со шкипером, выпили вина — но это иное. Я говорю в рамках сообщества о тех, кто профессионально занимается парусными гонками. Правда (и такое часто бывает), некоторые считают себя профессионалами, таковыми не являясь, даже если они за это деньги получают. Самое главное, что ты сам принимаешь на своем рабочем месте решения, тебе никто ничего не говорит. Вопрос триммера спинакера к кому-то на борту, какой спинакер ставить после поворота, выглядит глупым. У тебя все приборы, ты понимаешь, какая сила ветра, какой будет курс, и решаешь, что ставить, — всех волнует только максимальная скорость. Бывает тяжело с русскими командами: все друг у друга что-то спрашивают, никто конечных решений не принимает. В профессиональной команде все поделено, понятно, кто за что отвечает. Русские все же живут любимым вопросом, а кто капитан на яхте. А нет капитана на яхте. Капитан на яхте — это четыре человека. И каждый в нужный момент должен принять решение, и если он этого не сделает, то на следующую регату его не позовут. Все просто.

Какова формула успеха от Валентина Завадникова?

Каждый сам должен принять решение, как ему жить, что ему нравится, и получать удовольствие, его должно «переть» от процесса. Человек, который хочет делать карьеру, должен понимать, что карьера не является процессом, от которого тебя «прет». Карьера есть инструмент достижения, и нужно помнить, что живешь ты для того, чтобы быть счастливым. Ты должен решить, что для тебя является счастьем, и заниматься тем, что приносит счастье. А не тем, чтобы достигнуть цели, заработать деньги и потом заняться тем, что приносит счастье. Вот вся формула. Первое — точно понимать, что тебе приносит счастье. Второе — не врать себе, лучше и окружающим не врать, но себе точно нельзя.