Медведица вышла на нас из глубины каменного мешка, где мы, спешившись с лошадей, стояли и уныло озирались в поисках выхода. С двух сторон нас окружали крутые борта ручья, покрытые базальтовым курумником. Бежать было некуда. Алтын захрапел и раздул ноздри. Слава достал фальшфейер. За медведицей толкались три медвежонка, 4–5-месячные, не старше…
«Да не нужны мы ей», — неуверенно сказал Слава. Матуха смотрела настороженно-испуганно. Секунд 5. Потом дала лапой по попе малым и погнала их за скалу вверх по противоположному склону.
…Встреча с медведем в диких условиях Камчатки практически неизбежна. Я встречал медведей десятки раз и скажу, что бояться их нужно, паниковать — нет, спину не показывать. Среднестатистический медведь всегда предпочтет обойти вас стороной, он глуховат, подслеповат, но обоняние как у собаки. Если только вы не влезли с разбегу между матухой и медвежатами. Только не это…
Ощущение инопланетности настигает уже при подлете после 8-часового пути из Москвы к аэропорту Елизово. Самолет поочередно склоняет крылья к выпирающим из тела земли конусы застывшей породы, лавовые потоки при удаче можно разглядеть уже из иллюминатора. Лунный ландшафт завораживает.
Сойдя с трапа, первое, что я вижу в хорошую погоду, — гряду «домашних» (так зовут их местные) вулканов — Коряка, Авача, Козельский, знатоки еще разглядывают Ааг и Арик. Вы на Камчатке! Мой друг, проработав несколько лет в этом чудесном краю и безнадежно заболев им на всю жизнь, попал сюда в следующий раз лишь через 17 лет. В течение недели — скакали ли мы на лошадях по алассам, поднимались на вулкан или брели по безлюдному побережью — он оглядывался и с нездоровой улыбкой спрашивал: «Я на Камчатке?». На Камчатке, Игорек, на Камчатке, успокаивали мы его…
Камчатка известная, доступная многим, столь же прекрасна, как и менее доступные и неизведанные ее уголки. Причем независимо от ее исхоженности вами хочется возвращаться и рассмотреть вновь места, которые уже видел. Причина — неизбежная переменчивость ландшафта в живом огнедышащем организме полуострова. Год назад мы планировали увидеть извержение вулкана Горелый, но буквально за месяц развергшийся ад раскаленной бездны кратера закрылся, зато активизировался Мутновский вулкан, и мы изменили маршрут. А спустя год на восточном побережье мы тщетно искали 6-метровый утес, на котором повесили табличку памяти друга. 14 лет назад волны разрушили скалу.
Предания старожилов хранят свидетельства о 15–20-метровых цунами, а отложения геологических слоев несут следы 100 метровых волн... Поверишь ли? Мы стоим у разрушенной скалы, на которую сами прибивали квадрат из нержавейки, и верим… Здесь все меняется. Земля дышит. Гейзеры засыпает селем, а они пробивают себе новые пути, термальные источники закрываются, но открываются новые. Кратеры вулканов закупоривает пробка из лавы. Экскурсовод на Мутновском вулкане долго искал пещеру, которая была много лет. Тщетно: кратер изменил свою географию. К слову о термальных источниках. Выбор велик. Большинство оборудовано и цивилизованно. Мне милее дикие, прямо в виде небольших земляных ванн в тундре или на берегу реки. Лежишь в них даже зимой, кругом снег, над головой звезды. А ты только регулируешь температуру тела, двигая его чуть вправо или влево. И никого!
Здесь нет приличных отелей, а те два, где останавливаются состоятельные люди (один 4, другой 3 звезды), не могут найти адекватный персонал. Край суровый, не до гостеприимства. Поэтому планировать комфортное пребывание нужно с большими оговорками.
Обязательны к исследованию: вулканы Мутновский и Горелый. Здесь можно заглянуть в кратер, пройти по Земле Санникова (фильм снимался здесь), поморщить нос над выбросами фумаролов из серных грифонов, встретить на лунном неживом ландшафте лемминга (чем питается малыш, ведь нет даже мха на камнях?).
12 км кальдера Горелого представляет собой ландшафт, который я в детстве видел только на марках про луноход. Поверхность лунная, как мы ее себе представляли, мини-кратеры, купола, куски застывшей магмы, вулканические бомбы, лаппили. Периодически Горелый открывает зев, и можно заглянуть в ад.
Вертолет сел прямо в кратер Мутновского. Кратер кипел, склоны дымились, из серных грифонов вырывались ядовитые пары. Нам показывали кислотное озеро, куда угодил любопытный турист. Нашли правый кед. Или левый.
Богатых туристов везут на Курильское озеро (добраться можно только на вертолете или пешком), буквально кишащее красницей, которую ловят десятки (не преувеличение) медведей, смотреть на которых шокированные туристы на второй день уже не могут: привыкли. Их тут как слонов в Танзании в Серенгети.
Вулканы — визитная карточка Камчатки. Каждый — разный. Кроноцкая сопка — правильная пирамида (как японская Фудзи) отражается в Кроноцком озере. Недалеко Долина гейзеров и кальдера Узон. Фантастические виды. Ключевская сопка — самый высокий действующий вулкан на материке. Высота — 4,5 км. Поднимаются немногие. Расположенный прямо у подножия поселок Ключи регулярно засыпает пеплом.
Но есть места, доступные не каждому. Срединная Камчатка. Вулкан Хангар. 6 тысяч лет назад катастрофическое извержение. На 10 км все засыпало пеплом, пемзовые поля образуют изрезанные плато вокруг горы, на ровных участках бросаешь лошадь в галоп. На стенках кальдеры — экструзивные выходы красивейших обсидианов красной окраски с пятнистыми, полосчатыми и другими узорами.
Со склонов сверху на тебя смотрят снежные бараны, непуганые в этих местах. Дорог нет, вертолетом дорого. Но того стоит. Пройти с лошадьми сюда мы смогли много лет назад, вымостив плоскими базальтовыми плитками тропу под копыта лошадей посреди курумника. Шли не оглядываясь: страшновато было смотреть, как большой конь идет по тропе шириной чуть больше копыта. Выше склон, ниже обрыв. И вот перед тобой Хангар. Внутри озеро. В центре два островка застывшей лавы. Со всех сторон окаймлено стенками кальдеры — жутко. Откуда в озере берется рыбка-эндемик коконь, никто не знает. Ученые выдвинули гипотезу, что рыба появляется в озере подземными путями. Хочешь — верь… Но желание занырнуть не покидает — как в омут головой. Быстрее уходим, перелезая стенку кальдеры в самом низком месте. Солнце, пемзовые поля... Пищат евражки и свистят, как советские милиционеры, тарбаганы. Из человеков на 100 км — ни души.
Восток Камчатки. Мы идем по самому краю материка/страны/океана, впечатывая сапоги в прибойку, как в асфальт, и в течение трех дней никого, кроме чаек, нерп и медведей. Когда пригревает холодное солнце, мы сбрасываем одежду и под удивленные взгляды нерп бросаемся в волны.
Мыс Чаячий полностью оправдывает свое название. Сотни чаек кричат, дерутся. Спать вблизи невозможно. Уходим дальше. Вторая речка, третья, четвертая, пятая... Топографы наносили на неповторимые по красоте места незамысловатые названия. Заброшенная деревня Шубертово. Когда-то здесь жили люди. Стоим у остовов домов и размышляем, можно ли восстановить, как, для чего… Обсуждаем угол наката цунами на поселок — смоет или нет…
На третьей Глеб вытащил (по лицензии) несколько хвостов гольца на уху. Икру делали как когда-то 17 лет назад, забытый вкус свежей «пятиминутки» ложками с сухарями и сладким чаем…
Кекур «Палец» как нож разрезает волны, возвышаясь над водой на 10–12 метров. Здесь непроход, прибойка кончилась, скала уползла в океан, и мы облезаем этот участок, идя по медвежьей тропе «по-над-обрывом», наблюдая с птичьей высоты все это великолепие. Край земли.
В другой раз мы 5 дней бороздили Тихий океан вдоль побережья на сорокапятифутовой яхте «Камчатка», борясь то с ветром, то с морской болезнью, фотографируя «белокрылых морских свиней» (надо ж таких грациозных животных обозвать), окруживших яхту. Они прыгают друг за другом, проскальзывая под самым носом нашего кораблика…
Дельфины сопровождали нас все утро, потом ушли в океан... А ночью — в штиль звезды и фосфоресцирующий планктон, рассыпанный по воде изумрудами. Никогда не видел ничего подобного. Топорки, чайки, бакланы шарахаются от яхты, оставляя светящиеся следы на воде… Но штиль это в награду. На третий день проснулись от того, что гик стучал на палубе, и штормовой стаксель хлопал крыльями. Шторм под 6 баллов. Временами борт яхты буквально ложился на воду, а боцман Юра, привязывая себя к штурвалу, кричал, чтоб не боялись: не тот ветер, чтобы на оверкиль попасть... На десерт (после трудов и длительных путешествий) мы, как опьяненные победой викинги, оставляем три дня на «разграбление города» и… рыбалку.
Рыбалка на Камчатке всех видов. На лососевых требуется лицензия. Местные браконьерят сетками и на живодерку. Варианты? От простых (подергать гольца недалеко от города, для тех, кому важен сам процесс) до сложных: выезда на реку, где идет кижуч, чавыча, чтобы раскидывать потом в рассказах руки: «Во-от такую!..». Местные агентства предлагают ловлю чавычи на Западной Камчатке по рекам Кихчик и Пымта с переходом на резинках по Охотскому морю. Чавыча — самый крупный из тихоокеанских лососей, король-лосось, длиной до 1,5 метров, весом до 60 кг. По мне интереснее рыбалка на спининг на речного гольца, он и самый вкусный (на рынке не купишь). Но всего азартнее, когда на речке идет тысячник с ладошку, маленькая рыбка-хищник бросается на все и клюет, клюет, клюет… Есть и морская рыбалка. Мы два часа тягали на удочки камбалу и тут же жарили ее на яхте (вкус небывалый!). После всего водолаз спускается в снаряжении на дно Авачинской губы и выносит через полчаса ведро крабов-волосатиков и морских ежей. Ежей разделывают специалисты: едим сырыми, слегка припустив лимонным соком. Крабов варим. Краб-волосатик не то, что Большой Камчатский. Основы крабопоедания впервые лирично описал известный камчатский геолог и писатель Валерий Шеймович: «…Но и этот краб, любимейший у наших друзей японцев, вскоре перевелся на наших посиделках, и нашим постоянным крабом, наконец, на долгие времена стал волосатик. О, волосатик! Он, конечно, меньше двух первых номеров, но что за чудо находится у него под панцирем! Это чудо имеет цвет и консистенцию жидких младенческих какашек. Но вкус! Мимически передать изумление перед восхитительным явлением мог Аркадий Райкин в интермедии о дефиците, где изобразил татарина-кладовщика, который так вкусно шлепал толстыми губами, произнося слово «дефиссит»…» (из книги «Незаконченный детектив»).
Принято считать, что Камчатка — край удивительный, прекрасный, но сезон здесь короткий. Это так и не так. Вопрос мобильности и способности оторвать задницу от стула в любое время года. Зимой здесь наметает сугробы 3–4 метра, занося по окна первые этажи в городах, так что в подъезды прокапывают снежные тоннели.
Новый отель «Солнечная долина» заточен под любой сезон. Искренне порадовался, увидев, что кто-то начал развивать Камчатку круглый год. Домики стоят на трехметровых сваях. Зимой снега — аккурат по вход, выходишь, садишься в снегоход и вперед на источники или фрирайд на окрестные горы в долине Паратунки или со склонов Вилючинского…
Хелиски для любителей и профессионалов хорошо развит зимой. Вертолетам, по сути, зимой другой работы нет — охота и горные лыжи. Правда горнолыжная зима начинается в марте-апреле. За полчаса Ми-8 поднимет вас на Авачинский, Корякский или Козельский вулканы, а дальше сами — на лыжах или сноуборде.
