Появление правил нового класса яхт для Кубка Америки прервало затянувшуюся паузу после неравной дуэли синдикатов США и Новой Зеландии в 1988 году. При этом как претенденты на Кубок, так и его защитники оказались в роли дилетантов для яхт нового формата, который допускал весьма значительные вариации конструкции. К примеру, водоизмещение яхт в рамках единой формулы могло колебаться от 16 до 26 тонн. Поиски оптимального варианта требовали постройки серии экспериментальных яхт, что и было сделано большинством синдикатов, претендующих на Кубок. При этом защитники Кубка Америки в лице Денниса Коннера, руководителя единственного синдиката Сан-Диего и командора его яхт-клуба, обнаружили себя в незавидной роли «неимущих».
Кто мог представить себе защиту Кубка Америки 1992 года без Денниса Коннера — шкипера, знаменитого на весь мир тем, что он сумел выиграть, проиграть и отвоевать обратно главную награду парусного спорта? Вместе с тем легкая победа над новозеландцами в «неравном матче» 1988 года не принесла ему удачи. Синдикат Stars&Stripes оказался непопулярным в США настолько, что для организации защиты Кубка Америки в 1992 году сумел собрать всего лишь 15 миллионов долларов — сумму смехотворную в масштабах «битвы тугих кошельков». Защитники Кубка Америки, не успев насладиться дешево доставшимися лаврами сомнительной победы 1988 года, оказались практически беззащитными перед вооруженной до зубов армией претендентов.
Впрочем, испанцы, шведы и два синдиката от провинциальных яхт-клубов Австралии особой угрозы США в 1992 году не представляли. А вот итальянцы (за два года построившие пять яхт), новозеландцы (четыре) и японцы (две) — эти нации боролись за высшую награду парусного спорта по-взрослому. Причем все эти команды имели особые счеты с американцами — в этом плане предстоящий Кубок Америки трудно было представить «дружеским международным соревнованием». Даже с дебютантом — синдикатом Японии — дела обстояли не так просто: сразу тридцать японских корпораций, объединив финансовые и технологические возможности, поставили во главе своей команды тридцатилетнего новозеландца Криса Диксона, на тот момент яхтсмена №1 в матчевых регатах. А он, несмотря на свою молодость, был уже ветераном сражений за Кубок Америки. В 1987 году Деннису Коннеру уже приходилось сражаться с ним в финале Кубка Louis Vuitton, и победа далась очень и очень непросто.
Так что же защитники Кубка Америки? Синдикату Stars&Stripes хватило средств только на создание единственной яхты. О том, чтобы построить хотя бы еще одну, и речи быть не могло. Разумеется, в запасе оставался спортивный талант и бесценный опыт Денниса Коннера и его команды, но отсутствие финансов выводило ситуацию из-под контроля. За спасение ситуации взялся абсолютно новый персонаж — Билл Кох, один из трех братьев-наследников самой крупной частной компании США, занятой переработкой нефти. Бил Кох — из тех, кого англичане называют «рожденный с серебряной ложкой во рту». Со всех сторон положительный герой: выпускник Гарварда, миллиардер, спортсмен с ученой степенью... В свои пятьдесят лет ему пришло в голову научить американцев, как правильно следует защищать Кубок Америки. Он подверг резкой критике жульнические методы, к которым прибег во время «неравного матча» Большой Плохой Деннис, и выдвинул собственную программу «честной победы».
Его план предполагал использовать технические возможности аэрокосмического комплекса США и лучшее углеволокно, которое им выпускалось. Таким образом Билл Кох намеревался построить для своего синдиката America³ (т.е. «Америка в кубе») самую легкую и прочную яхту, какую едва ли сможет построить любая другая страна, претендующая на Кубок. Название America³ означало: «талант, умноженный на передовые технологии и командную работу». Идею привлечения к делу ведущих дизайнеров и звезд парусного спорта он отверг с порога — все решает правильный менеджмент! Такой подход родился у Билла Коха после печального опыта участия в гонках яхт класса «Макси», где он, соря деньгами, собрал в свою команду «лучших из лучших». Сливки яхтенной элиты немедленно начали междоусобную грызню и были заняты не столько делом, сколько выяснением отношений между собой.
Прошу читателя обратить внимание на ключевую фразу: «технические возможности аэрокосмического комплекса США». Кроме производства замечательного углеволокна и других передовых технологий, в распоряжении этой структуры были также уникальные технические возможности для дистанционного сбора информации, а попросту говоря — дорогостоящих приспособлений для шпионажа.
Поскольку идея участия в Кубке Америки родилась у Билла Коха поздновато, то пришлось наверстывать упущенное время. Приобретя в качестве образца первую построенную французами яхту нового класса (вместе с секретами итальянцев на сдачу), он усадил за обработку базы данных по наиболее быстрым яхтам целую толпу ученых-теоретиков. Строго научный подход и отсутствие каких-либо денежных затруднений должны были обеспечить успех. Творческий коллектив, состоящий из сотни «яйцеголовых», проштудировал 75 конструкций существующих яхт и 135 возможных вариантов. Практические пробы на воде заняли 256 дней.
В испытательном бассейне провели тестирование 37 моделей, а затем 343 раза перепроверили данные в аэродинамической трубе. 1 мая 1991 года детище передовой американской науки и техники, зарегистрированное под номером USA-9, впервые коснулось килем воды. Назвали его Jayhawk (так называли в годы гражданской войны партизан канзасского ополчения, которые не стеснялись в средствах борьбы против южан).
Через пару недель после спуска «партизана» начинался первый чемпионат мира в новом классе яхт Кубка Америки, где стартовало семь яхт претендентов плюс единственная яхта Денниса Коннера. Список пополнился чудом научной мысли синдиката America³, однако участники чемпионата всерьез эту яхту не воспринимали. И правильно делали, поскольку Jayhawk стабильно ходила позади флота и заняла последнее место. Билла Коха такой результат привел в ярость, и он сделал заявление, о котором впоследствии не один раз пожалел: «Я считаю, что правила нового класса создавали идиоты. И я думаю, что делали они это лишь для собственной выгоды, а не в интересах тех, кто должен ходить на подобных яхтах. Эти яхты чересчур опасны и необычайно дорогостоящи — они просто какие-то дурацкие».
Однако его мнение никто из участников чемпионата не поддержал. Крис Диксон — шкипер японской команды — парировал: «Мы категорически возражаем. Идет состязание между лучшими яхтсменами мира. Я думаю, эти яхты достойны Кубка Америки, и ходить на них — удовольствие для профессионалов парусного спорта. Любителям тут делать нечего, так же как в гонках Формулы-1».
Что оставалось делать искателю «честной победы», кроме как перенимать передовой опыт любой ценой? Участники чемпионата мира не сразу обратили внимание на 15-метровую моторную яхту Guzzini, неизменно сопровождавшую их регату, а также на один из многочисленных вертолетов, барражировавших над акваторией соревнований. Спустя два месяца Боб Кэмпбелл (сотрудник из научной команды Коха) откровенничал: «Мы отсняли 2000 кассет фотопленки. Вся прелесть состояла в том, что поскольку нас не принимали всерьез, мы могли подходить на Guzzini так близко, как хотели, и фотографировать все, что нам требовалось». Впрочем, необходимости вплотную приближаться к объекту интереса у «американских наблюдателей» на Guzzini не было. Шпионское снаряжение, которое было в их распоряжении, позволяло отслеживать и фиксировать мельчайшие детали. При этом они вели слежку не только за иностранными претендентами на Кубок Америки, но и за своими конкурентами из американского же яхт-клуба Сан-Диего!
Ярким примером, благодаря которому участникам чемпионата мира стало известно о технических возможностях парней на Guzzini, стал следующий забавный эпизод. Билл Тринкл, ответственный менеджер синдиката Денниса Коннера, в самый разгар одной из гонок нашел для себя более увлекательное занятие. Спрятавшись в рубке своего катера, он сражался в покер с компьютером. Но никто и ничто не могло укрыться от всевидящего глаза Guzzini. Наблюдатели не удержались и по открытому для всех каналу радиосвязи дали совет игроку: «туза придержи, а вальта сноси».
Другим модным анекдотом чемпионата мира 1991 года по этому поводу стала шутка Германа Фрерса. Как-то раз Билл Кох пригласил его на чашку кофе и поинтересовался, чем собирается знаменитый маэстро заняться после Кубка Америки. «Я думаю, что смогу неплохо заработать в США на дизайне модной одежды», — ответил Фрерс. «Но почему же одежды?» — спросил изумленный Кох. «Да потому, что в этой стране люди без зазрения совести воруют дизайн яхт, но при этом готовы платить за дизайн одежды», — горько заметил Герман. Биллу Коху нечем было крыть: подводная часть его последней яхты USA-23 практически повторяла обводы Il Moro Di Venezia III (ITA-15), выигравшей чемпионат мира 1991 года.
Безусловные лидеры чемпионата 1991 года — синдикаты Италии, Новой Зеландии и Японии — ощущали атмосферу шпионажа вплоть до завершения матча на Кубок Америки 1992 года. Впрочем, Билл Кох и не скрывал своих научно-шпионских достижений: «Мы сделали множество фотоснимков и проанализировали их на компьютере. Никто не может препятствовать нам в этом. Это часть игры, и моральное право за нами». Более того, нескрываемый шпионаж применялся синдикатом Билла Коха не только с прямой целью добычи технологических наработок, на которые у конкурентов ушли годы труда и колоссальные средства. Когда претенденты почувствовали слежку за собой, они стали принимать защитные меры, требовавшие дополнительных усилий и отвлекавшие от спортивной борьбы. Билл Кох, у которого к тому моменту уже была вся необходимая информация для постройки новой яхты, все равно продолжал отправлять обвешанный антеннами Guzzini поближе к конкурентам: «в качестве отвлекающей приманки и как средство устрашения» — так объяснял он свою тактику впоследствии.
Особая пикантность состояла в том, что дистанция Кубка Америки в Сан-Диего пролегала рядом с секретной базой Военно-морских сил США. В связи с этим все зарубежные команды были строго предупреждены о запрете на подводное погружение. Таким образом была обеспечена монополия США на шпионаж и вопрос, что это за подводные пловцы шныряют с кинокамерами под килями яхт лидирующих синдикатов, вроде бы отпадал. Тем не менее, однажды, когда терпение японской команды вконец истощилось, оказалось, что охотой за чужими тайнами увлекались не одни американцы. Инцидент произошел во время полуфинала Кубка Louis Vuitton (отборочных соревнований среди претендентов). На экстренно созванной пресс-конференции Крис Диксон — шкипер японского синдиката, потратившего 85 миллионов долларов на подготовку к регате — заявил: «Заметив подозрительные пузырьки воздуха у борта нашей яхты, я вызвал вспомогательный катер, и парни вытащили на поверхность аквалангиста, который отказался от чашки зеленого чая, но попросил кофе. На английском он изъяснялся еле-еле, зато его французский был безупречен».
Надо сказать, что японская яхта синдиката Nippon Challenge, над созданием которой работали лучшие умы Страны Восходящего солнца, была оснащена тандемным килем (вековой мечтой яхтсменов). Конструкция JPN-26 оказалась настолько удачной, что под управлением шкипера и его команды из Новой Зеландии выиграла 18 гонок из 21 и являлась основным соперником французов за место в финале. Доставленным в портовую полицию аквалангистом оказался Ивон Керграйс, давний друг Марка Пажо — шкипера синдиката Ville de Paris и к тому же распорядитель финансов команды. В отличие от американцев, французы признали шпионаж несовместимым с парусным спортом. Отмежевавшись от действий нарушителя, его в тот же день уволили и отправили домой. Руководство французского синдиката принесло свои извинения японской команде, на что Диксон заметил: «Я принимаю извинения, но поскольку они видели нашу подводную часть, то я бы не прочь теперь взглянуть на их киль». В итоге основными претендентами на победу в отборочных состязаниях претендентов (Кубок Louis Vuitton) оказались команды Италии, Франции, Японии и Новой Зеландии.
Примечательно, что только французы представляли по-настоящему национальную команду. «Японцы» были в основном из Новой Зеландии, а самих новозеландцев (так же как и итальянцев) возглавляли два закадычных друга-американца — временные перебежчики из лагеря защитников Кубка Америки. Итальянцев вел в бой Пол Каярд, а новозеландцев — Род Дэвис.
Следует заметить, что при наличии многочисленных претендентов Кубок Louis Vuitton представляет собой утомительный многодневный марафон, состоящий из трех так называемых «раунд-роббинов», в которых определяются участники полуфинала — четыре команды. В раунд-роббинах участвуют все команды, однако никаких общих стартов нет — только матчевая борьба «один на один». Таким образом, в роббинах все команды трижды встречаются друг с другом. При этом сами роббины неравноценны. Каждая победа в первом из них приносит всего лишь одно очко победителю (и ноль проигравшему). Таким образом происходит «разминка» участников. Победа во втором роббине приносит уже три очка, а в последнем страсти раскаляются до предела, поскольку победы в нем дают сразу по пять очков. По результатам полуфинала две команды выходят в финал. Победителю финальных матчей достается Кубок Louis Vuitton и — самое главное — право сразиться с синдикатом, защищающим Кубок Америки. Примерно так же дело обстоит и в отношении защитников America’s Cup. Яхт-клуб, обладающий Кубком Америки, в свою очередь, проводит отборочные соревнования между синдикатами, желающими отстаивать Кубок.
В 1992 году в США спонсорство регаты защитников взяла на себя компания Citizen. Отборочные регаты проводятся по тем же правилам и на той же дистанции, что и Кубок Америки. При этом в каждом состязании судейство велось независящими друг от друга членами жюри, что приводило порой к непредсказуемым последствиям, так как по одному и тому же поводу разные жюри выносили прямо противоположные вердикты. Именно такая ситуация привела к серьезному конфликту, стоившему команде Новой Зеландии победы на Кубке Louis Vuitton.
Конструкция яхты NZL-20 новозеландского синдиката, принадлежавшего Майклу Фэю, была прямой противоположностью всем остальным концепциям как претендентов, так и защитников. Это была третья (и последняя) попытка снедаемого кубковой лихорадкой банкира завоевать Старую Кружку. Главную ставку он сделал на чудеса дизайна. Поэтому беспрекословным командиром для всего коллектива был Брюс Фарр — автор ранее удививших мир яхт Kiwi Magic и «Большой Лодки» KZ-1. Брюс Фарр, безусловно, был и остается гениальным конструктором, и у него были свои личные счеты с яхт-клубом Сан-Диего. Тем не менее, со стороны Майкла Фэя было стратегической ошибкой доверить управление командой дизайнеру.
Например, в Новой Зеландии многие не без оснований считают, что новозеландец Брюс Фарр умышленно навязал своему синдикату американского шкипера. Он не мог не понимать, что патриотически-настроенные СМИ Новой Зеландии будут старательно избегать упоминания о шкипере-американце, и все внимание перенесут на гениального соотечественника-дизайнера. Кроме того, в случае победы лавры достались бы ему — а вот поражение списали бы на американца. Так оно и вышло. И как иначе объяснить, что прославивший себя во многих других регатах, второй номер в рейтинге матчевых соревнований Расселл Куттс оказался всего лишь шкипером вспомогательной яхты, используемой для тренировок основного экипажа? Кстати, основному экипажу, выступавшему на лучшей яхте, вряд ли могло идти на пользу то, что они проигрывали все подряд тренировочные старты своему спарринг-партнеру. Расселл Куттс вспоминает, что главные сражения его экипаж вел не на воде, а на поле для гольфа, куда они бежали сразу после окончания тренировок.
И вообще, в лагере Майкла Фэя царил разброд и происходили странные вещи. К примеру, понятно, что строительство яхт для America’s Cup держится в тайне. Но как объяснить, когда это становится секретом для экипажа, которому предстоит на этой яхте гоняться? Так, четвертую по счету яхту Брюса Фарра экипаж увидел впервые в Сан-Диего, распаковав контейнер, в котором она прибыла. Спуск яхты на воду после сборки пришлось остановить в аварийном порядке — корпус трещал по всем швам. Трое суток ушло на дополнительное подкрепление корпуса. Под нагрузкой палубу крутило пропеллером, и ее оборудование грозило сорваться с креплений. Кроме конструктора, никто понятия не имел, как пользоваться вторым килем, который составлял главное отличие конструкции и был «секретным оружием». К тому же этот дополнительный киль лишал лодку маневренности на стартах и т.д. За шесть месяцев до начала Кубка Америки Майкл Фэй осознал свою ошибку и пригласил на должность менеджера команды легендарного Питера Блейка, но время было потеряно.
Кроме того, «маленькое красное чудо» Брюса Фарра — так прозвали NZL-20 — в отличие от остальных яхт обладало бушпритом. Правила не запрещали устройство бушприта, однако его использование для управления дополнительными парусами при поворотах фордевинд можно было поставить под сомнение. И Расселл Куттс, поднаторевший не только в гонках, но и в борьбе с протестами конкурентов, еще за шесть месяцев до начала конфликта об этом предупреждал, но тогда от него отмахнулись. Дело в том, что жюри Louis Vuitton Cup вначале благосклонно отнеслось к проводке брассов через бушприт. Диаметрально противоположную позицию заняло жюри Кубка Америки. Пока эксперты вели спор, команда Новой Зеландии добралась до финальных матчей и уже лидировала со счетом 4:1 в матчах с итальянцами. Достаточно было выиграть еще один матч, и победитель был бы определен.
И вот тут пора вспомнить о старой дружбе американцев Пола Каярда (шкипера итальянцев) и Рода Дэвиса (шкипера новозеландской команды). Когда их команды встретились в финале и проигрыш итальянцев казался неминуемым, их американский шкипер пустил в ход последний стратегический резерв. Пол Каярд отлично знал слабые стороны характера своего друга. На финише пятого финального матча на корме ITA-25 взвился флаг протеста. Так начался «бушпритгейт». Жюри Кубка Louis Vuitton внезапно изменило свое мнение и признало использование бушприта экипажем NZL-20 в качестве аутриггера. Протест был принят, а результат гонки (впервые в истории Кубка!) аннулирован. Счет стал 3:1. Кто знает, произошел ли какой разговор между друзьями-соперниками, но только Рода Дэвиса, до этого выигрывавшего почти все старты, после протеста своего друга как будто подменили, и он стал без особого сопротивления сливать ему одну гонку за другой.
Расселл Куттс вспоминает, как Рауль Гардини при этом обвинял команду Новой Зеландии в «неспортивном поведении», а Пол Каярд утверждал, что Кубок Louis Vuitton следует отдать ему прямо сейчас без продолжения матчей. Психологическое давление на новозеландцев и на их американского шкипера достигло апогея. Даже обычно хладнокровный, уравновешенный Питер Блейк вышел из себя и заявил на пресс-конференции, что его команду «дурачат». В тот день, когда счет финальных матчей стал 3:3, Расселл Куттс уже паковал чемоданы и собирался в Барселону на другую регату. Вдруг раздался звонок взволнованного Питера Блейка, который считал, что еще не поздно что-то предпринять и настаивал, чтобы Расселл Куттс и Брэд Баттерворт остались и заменили Рода Дэвиса и его тактика Дэвида Барнса в двух оставшихся матчах.
«Вы, что с ума сошли?» — такой была первая реакция Куттса. Как можно просить нас управлять незнакомой яхтой в последних матчах? Кто на такой подвиг способен? Вместе с тем отказаться было невозможно — в тот момент это было бы воспринято как предательство интересов команды. Разумеется, несмотря на то, что Куттс выиграл у Каярда в предстартовых маневрах, чуда не произошло, и команда Италии впервые в истории Кубка Америки получила право сразиться с защитниками.
С позиции сегодняшнего дня ясно, что проблема бушприта была «миной замедленного действия». Получи право сражаться за Кубок Америки команда Новой Зеландии — яхт-клуб Сан-Диего легко выиграл бы, подав протест против технологии, примененной Брюсом Фарром. Но тогда все выглядело по-иному, и очередная обида против «коварных янки» легла ядовитым осадком в души новозеландцев. За четыре месяца изнуряющих гонок из 38 проведенных матчей они выиграли 28, в то время как итальянцы победили только в 26. Ко всему прочему, Майкл Фэй — единственный на тот момент спонсор — переболел кубковой лихорадкой и заявил, что больше на Кубке Америки он не игрок. Казалось, участники America’s Cup могут забыть о Новой Зеландии. Но судьба любит устраивать неожиданные повороты событий.
Продолжение следует
