Дэвид Альберт Чарльз Армстронг-Джонс, виконт Линли, в мире искусства и арт-инвестирования более известный как Дэвид Линли, — краснодеревщик-аристократ. И вовсе не потому, что приходится родным племянником королеве Елизавете II. Мебель и аксессуары, которые он создает под брендом Linley в том числе и для лучших яхт мира, как будто возвращают нас к утонченной обстановке королевских дворцов. Нам удалось встретиться с виконтом в Лондоне. Он с удовольствием поделился с читателями Yachting своими идеями и опытом в деле создания уникальной мебели и, как истинный представитель британской королевской фамилии, был краток в рассказе о родственниках.
Вы окончили школу мастеров по дереву Parnham House. Почему вы выбрали именно такое образование?
Родители всегда потворствовали моим творческим и созидательным увлечениям — с детства отец одобрял то, что я сам делал игрушки и разбирал машины, чтобы потом собрать их снова. Я ходил в замечательную школу Bedales, обучение там сфокусировано на искусстве и ремеслах. Затем я продолжил обучение в школе мастеров по дереву Parnham House. Я выбрал традиционное направление — краснодеревщик. Родители одобрили мой выбор.
Почему вы начали делать мебель и интерьеры для яхт? Это было логическим продолжением того, что вы делали для бизнес-джетов и домашних интерьеров?
Мы начали только потому, что нас попросили об этом. И только после мы поняли, что это логическое продолжение того, что мы уже сделали. Множество яхт имеют интерьеры из дерева, то есть качественная работа по дереву в этом сегменте востребована. Работать с яхтой гораздо интереснее, потому что нужно постоянно иметь в виду инфраструктуру судна. Зачастую требуется провести гораздо больше работы под половым покрытием, чем непосредственно в интерьере! Я думаю, клиентам нравится то, что мы делаем для яхт, потому что именно на борту своей яхты хочется иметь что-то действительно уникальное, сделанное по персональному заказу и, более того, выполненное по высочайшим стандартам качества, то есть так, как мы умеем работать по дереву.
С каких яхт началась история вашего сотрудничества с яхтенной индустрией?
Это были Lady Moura (верфь Blohm&Voss) и Phocea (верфь Royal Huisman).
Какой из проектов стал для вас самым интересным?
Каждый был уникален и по-своему интересен. Я бы не смог выделить какой-то определенный, но могу сказать, что мне очень понравилось работать над мебелью для Mirabella V — парусной яхты с самой высокой в мире мачтой. Мы сделали для этой яхты двери из деревянной мозаики и столик для игр. Я очень люблю работать с деревянной мозаикой (маркетри), потому что это дает возможность создавать иллюстрации и модели, столь характерные для географии. Например, для Mirabella V мы создали маркетри, изображающее план города Сан-Тропе, карту Средиземноморья и бар в виде карибских морских ракушек.
Расскажите о своем сотрудничестве с верфью Sunseeker.
Журнал Sunseeker Magazine предложил нам создать воображаемый интерьер для яхты Sunseeker — интерьер нашей мечты. Проект готов, но яхта пока не построена.
Как вы считаете, эксклюзивная рукотворная мебель на борту яхты может считаться арт-коллекцией?
Вполне. Думаю, как искусствовед, вы согласитесь со мной: уникальный хорошо сделанный предмет мебели — сам по себе искусство. И клиент может быть настолько авангарден, насколько он того желает, заказывая тот или иной предмет обстановки. Мы всегда стремимся создать функциональную и красивую вещь.
Должно быть, вы бывали на множестве яхт. Встречали ли вы на борту коллекцию предметов искусства, которая потрясла вас?
Я видел несколько таких коллекций, но боюсь, я не могу сказать, чьи они.
Вы яхтсмен?
Не совсем. Я люблю ходить под парусом, но не умею управлять яхтой в одиночку.
Вы являетесь активным благотворителем. Расскажите, пожалуйста, о своей программе.
Как и вы, Кристина, я поддерживаю несколько благотворительных организаций. Самостоятельно я основал фонд под именем моей матери — Фонд принцессы Маргарет при Ассоциации по борьбе с инсультом. Также я поддерживаю Louis Dundas Fund при больнице Great Ormond Street, он помогает больным детям.
Почему вы приняли решение работать с аукционным домом Christie’s?
На протяжении нескольких лет я сотрудничал с Christie’s. И когда мне предложили возглавить Дом, это показалось мне достойным продвижением по службе. Этот пост очень близок к тому, чем я занимаюсь в компании Linley, и прекрасно дополняет мою страсть к искусству.
Какова ваша экспертная оценка потенциала развития рынка эксклюзивной мебели в России?
Российский рынок очень важен для нас. У нас есть несколько клиентов из Москвы и, я надеюсь, скоро мы откроем магазин в Москве, или наша мебель будет представлена в одном из шоу-румов.
Как вы считаете, российские клиенты отличаются от европейских и американских?
Российские клиенты очень специфичны в том, что касается вкуса. Их заказы всегда особенные и потому работа с клиентами из России помогает нам расти, развиваться и достигать более высокого уровня в нашем ремесле.
Вы занимаетесь коллекционированием?
Я собираю самые разнообразные вещи — от керамики до глобусов, фарфоровых шкатулок и часов. Я люблю уникальные вещи и собираю их только потому, что они мне нравятся, а не из-за их стоимости.
А как ваша тетя Елизавета II относится к тому, что вы создаете мебель и интерьеры?
Моя семья всегда оказывала существенную поддержку тому, чем я занимаюсь.
