Даже простое перечисление регат, проведенных за 157 лет существования Кубка Америки, и их участников составит приличного объема справочник. Наиболее полная история событий с 1851 по 2003 год изложена яхтенным журналистом Бобом Фишером в основательном двухтомном труде «Всепоглощающий интерес», изданном в прошлом году и ставшем бестселлером, несмотря на цену в 500 американских долларов. Впрочем, кто считает деньги, если речь идет о Кубке Америки! Кроме статуса наиболее престижной награды в парусном спорте Кубок Америки известен еще и как наиболее дорогой приз. Дороже одной-единственной регаты между двумя яхтами обходится только организация Олимпийских игр и проведение чемпионата мира по футболу.
Кубок Америки бьет все рекорды долголетия для спортивных наград. Его история началась за 45 лет до основания современных Олимпийских игр — 22 августа 1851 года. В этот день на финише гонки, приуроченной ко всемирной промышленной выставке в Лондоне, победила шхуна America, ознаменовав этим победу Нового Света над Старым. Победителям был вручен памятный кубок «Приз 100 гиней», получивший затем название Кубка «Америки» в честь шхуны-победительницы. По умолчанию приз предназначался англичанам и согласно личному указанию королевы Виктории был изготовлен без дна, чтобы из него не могли пить «за победу». В дальнейшем англичанам ни разу не довелось держать эту награду в руках, а сама судьба Кубка оказалась настолько тесно связана с Америкой и американцами, что теперь принято употреблять его название без кавычек.
Судя по всему, America была первой яхтой, специально построенной для международной регаты. Идея ее создания принадлежала основателю Нью-Йоркского яхт-клуба и его первому командору Джону К. Стивенсу. Амбициозные янки решили показать англичанам «кто есть кто» в самый разгар празднования мощи Британской империи (такова была настоящая цель выставки в Лондоне). До старта оставалось всего девять месяцев. Созданный для финансирования американского участия Нью-Йоркский синдикат, в который входил Стивенс и пять его друзей, оказался в затруднительном положении. Первоначальная идея отправить на регату лоцманскую шхуну «Мэри Тейлор» была торпедирована ее создателем — яхтенным дизайнером Джорджем Стирсом. Он заявил, что за оставшееся время (оставалось четыре-пять месяцев, но кроме строительства и подготовки экипажа яхте нужно было еще пересечь океан) можно построить новую яхту, которой не будет равных в мире по скорости. И уже 3 мая следующего года на воду была спущена шхуна America. Скандалы в высшем обществе начались еще до выхода America на старт ежегодной 53-мильной гонки Королевской яхтенной эскадры вокруг острова Уайт. Убедившись, что шхуна прогрессивной конструкции представляет реальную угрозу поражения флотилии лучших яхт «владычицы морей», английские джентльмены попросту отвергли ее заявку на участие. Причина нашлась благовидная. По старинному британскому обычаю к подобным регатам допускались только яхты, принадлежащие одному владельцу, в то время как America принадлежала целому синдикату из семи человек. Не помогало даже предложенное американцами пари на сумму в 10 тыс. гиней. Престиж «Кубка 100 гиней» был неизмеримо выше — речь шла о государственных интересах. Нервничали обе стороны. Газета «Таймс» разразилась статьей, в которой джентльмены из высшего общества Великобритании открыто обвинялись в трусости. Долго ходили слухи о каком-то секретном винте, хотя двигателя America не имела вообще, а на ее борту во время гонки был английский наблюдатель. И даже блестящий финиш шхуны America не стал окончанием борьбы. Произошла попытка аннулировать ее результат из-за огибания одного из знаков не тем бортом, но расследование протеста Королевским яхт-клубом было проведено честно.
Последующие 132 года кубок Америки провел в Нью-Йорке. Вначале победители не знали, как с ним поступить. К счастью для последующих поколений яхтсменов, предложение использовать 3,68 кг «британского металла» (сплав олова, меди и сурьмы, покрытого серебром) для изготовления памятных медалей не прошло, и в 1857 году кубок был передан в дар Нью-Йоркскому яхт-клубу. Акт дарения сопровождался документом под названием Deed of Gift (DOG), датированным 8 июля 1857 года. В нем однозначно определялась воля его владельцев превратить этот приз в «постоянный призыв к дружественному международному соревнованию», а также условия будущих поединков. Этот ныне широко известный документ, написанный на витиеватом английском языке времен Гражданской войны Севера и Юга, состоял из 239 слов. Однако, похоже, что командор Стивенс и его друзья забыли указать в его тексте, что гонки должны быть честными. К тому же текст DOG допускал, к радости юристов, различные трактовки. Юристы упомянуты неспроста, поскольку в дальнейшем борьба за право обладать кубком редко обходилась без судебных разбирательств.
Джентльмены Нью-Йоркского яхт-клуба намертво закрепили кубок в зале трофеев и постановили, что если какой-то шкипер не сможет защитить его, то место кубка займет его голова. Первые 13 лет существования Кубка Америки прошли без поединков. И у англичан, и у американцев были другие заботы. Одни занимались восстанием сипаев в Индии, другие — гражданской войной у себя дома. Но в 1869 году первый вызов поступил. Конечно, от англичан.
Удивительно, но «бросил перчатку» не чистокровный британский лорд, как следовало ожидать, а изобретатель вагонных тележек из Манчестера. Мистер Эшбери вел свои дела с Россией — строил железные дороги в Прибалтике. Быстро нажитый капитал не давал ему прочного положения в обществе. Эшбери решил таким способом пробить себе путь в Королевскую яхтенную эскадру, куда его упорно не принимали, несмотря на то, что он был уже членом 12 других яхт-клубов. Именно отсутствие его в списках главного британского яхт-клуба послужило причиной отказа Нью-Йоркского яхт-клуба, не желавшего состязаться с членом яхт-клуба рангом ниже. Тогда изобретательный Эшбери дал обещание в случае своей победы передать кубок в распоряжение Королевской яхтенной эскадры. И хотя это противоречило положениям Deed of Gift, предложение было принято.
Две попытки не принесли Эшбери результата. Первую гонку 1870 года его Cambria вынуждена была начать среди флотилии Нью-Йоркского яхт-клуба в обычной ежегодной регате, где получила невыгодное место на старте — самое подветренное (стартовали тогда с якорей). Все 18 американских яхт были мелкосидящими. Дистанция гонки была обозначена таким образом, чтобы они могли пройти кратчайшим путем по мелководью, а Cambria со своей большой осадкой вынуждена была уйти мористей. Кроме того, шхуну под британским флагом зажали в тиски яхты болельщиков. Ей не уступила дорогу Tarolinta, и в результате столкновения британцам перебили одну из вант. Другими словами, янки не оставили претенденту ни единого шанса.
В этом месте на сцену событий впервые выходят юристы (английские). С их помощью Эшбери пытался доказывать Нью-Йоркскому яхт-клубу, что слово «матч» (фигурирующее в документе о дарении кубка) означает поединок между двумя яхтами, а не ту баталию, в которой он вынужден был участвовать. Он еще не догадывался, что джентльмены из Нью-Йоркского яхт-клуба вообще не собирались отдавать кубок и действовали соответственно этой политике.
Чтобы повысить свои шансы, Эшбери прислал заявку на 1871 год сразу от дюжины яхт-клубов, в которых состоял, с требованием проведения двенадцати отдельных стартов. Если его яхта победит хоть в одном, то и кубок должен быть передан ему. Но не тут-то было! Заявка была принята только одна — от Королевского яхт-клуба города Харвич. Нью-Йоркский яхт-клуб согласился проводить поединки яхт, но с условием, что яхта-защитница будет назначена непосредственно перед стартом. Таким образом, американцы могли выставлять наиболее подходящую яхту в зависимости от погоды. При этом они были настолько уверены в исходе регаты, что не удосужились строить новые яхты, в то время как Эшбери заложил киль 127-футовой Livonia (название отражает прибалтийское происхождение его капитала). Против новой яхты Эшбери Нью-Йоркский яхт-клуб отобрал сразу четыре свои лучшие яхты. Было дано семь стартов. Первый выиграла американская Columbia, а начиная со второго образовалась неразбериха. Судьи не оговорили, каким бортом огибать наветренный знак, и британский шкипер оставил его по правому борту, как этого требовали правила, принятые в Англии. Это было мужественное решение: при свежем ветре поворот фордевинд для шхуны с гафельным вооружением — маневр рискованный, в результате один член экипажа получил травму. После такого поворота потребовалось несколько минут, чтобы подобрать паруса. Этого оказалось достаточно, чтобы Columbia преспокойно совершила безопасный поворот оверштаг, обогнув при этом знак левым бортом, и вырвалась вперед. Эшбери подал протест. Тем временем капитан Columbia (это был тот самый Нельсон Комсток, который командовал шхуной America в ее звездный час в Англии) праздновал победу. Зная обычную волокиту заседаний гоночной комиссии по рассмотрению протестов, Комсток никак не ожидал старта гонки № 3 на следующее утро и устроил попойку. Никто себя не жалел, и к утру капитан и его экипаж «нагрузились выше ватерлинии». Однако судьи решили не ломать долго голову над протестом настырного англичанина и отклонили его. Поутру был объявлен старт очередной гонки. Какой тут поднялся переполох! Пьяного капитана заменил его брат Эндрю Комсток. С других яхт срочно собирали матросов. Columbia проиграла гонку № 3, да еще с поломкой руля. Был момент, когда она чуть не легла парусами на воду, а экипаж приготовился прыгать в воду. Livonia опередила соперника почти на 20 минут.
Американцы произвели замену яхты, и следующие две гонки на старт выходила их крупнейшая шхуна Sappho. Она их и выиграла. Дальше события развивались не очень спортивно и уж совсем не по-джентельменски. Американцы посчитали, что 4 : 1 означает явную победу и поэтому проводить еще две гонки нет смысла. У Эшбери была своя арифметика. Livonia вышла на старт дважды в гордом одиночестве, в связи с чем Эшбери зачислил в свой актив еще две «победы». Туда же он приплюсовал спорную гонку, так как отверг решение судей по своему протесту. Понятно, что требование отдать ему кубок Америки было отклонено. Разгорелся скандал. Нью-Йоркский яхт-клуб парировал все обвинения претендента и вернул ему памятные подарки. Раздосадованный Эшбери написал брошюру, которая наделала много шума в Англии, подорвав доверие к американским яхтсменам. Следующие 14 лет англичане игнорировали Кубок Америки. Американцы соперничали в 1876 и 1881 годах с канадцами, но это было похоже на дворовые соревнования. Гонки, в которых американские яхты приходили к финишу с отрывом в 30–40 минут, не укрепляли престиж Нью-Йоркского яхт-клуба. Комментаторы злословили о форме корпуса и парусов канадских яхт и при этом подмечали, что все оборудование соперников сделано в США. Без европейских яхтсменов Кубок Америки терял высокий статус.
Следующий период истории Кубка носит характер того исключения, что подтверждает правила. Нью-Йоркскому яхт-клубу пришлось допустить к правлению настоящего джентльмена с неподмоченной репутацией. Командор Джеймс Гордон Беннет полностью соответствовал понятию «человек чести». Он немедленно изменил правила в сторону прозрачности. Англичане не замедлили восстановить отношения. В 1885 году состоялся поединок между Genestra (Королевская яхтенная эскадра) и американской Puritan. В этот раз стороны буквально соревновались в великодушии. Puritan на лавировке не успела проскочить перед английской яхтой, и та своим бушпритом разодрала нарушителю грот. При этом ее собственный бушприт переломился, словно копье во время рыцарского турнира. Сэр Ричард Саттен, владелец английской яхты, подозвал судейский катер, чтобы узнать, сколько времени у него есть для подачи протеста, и был поражен ответом: «В этом нет необходимости — мы сами дисквалифицируем Puritan». И хотя общий результат принес англичанам проигрыш, они не могли не отметить высокий спортивный дух поединка. В свою очередь комментаторы США отмечали: «До этого дня мы относились к претендентам на кубок, как к негодяям, и поступали с ними соответствующим образом, но в этот раз волна теплых чувств захлестнула страну».
В 1886 году заявка пришла из шотландского города Глазго (Королевский яхт-клуб на реке Клайд). Решив создать самую быструю яхту, шотландцы отправили лучшего своего дизайнера Ватсона в США, где он должен был выведать секреты американцев. Затем в обстановке строжайшей секретности всю долгую шотландскую зиму они строили свой 108-футовый тендер Thistle. Вице-командор их яхт-клуба Джеймс Белл с целью загнать американцев в цейтнот для постройки яхты-защитницы тянул до последнего с формальной заявкой. В качестве «секретного оружия» впервые применили метод укрывания яхты тентом на спуске, чтобы никто не мог увидеть форму киля. Тендер действительно получился быстрым — он выиграл 11 из 15 тренировочных стартов.
Любопытство распирало американцев. По прибытии Thistle в Нью-Йорк местная газета наняла водолаза, который скрытно обследовал подводную часть яхты и заключил, что... ничего особенного не обнаружил. Узнав об этой вылазке, шотландцы обиделись и высказали подозрения, что это был неправильный водолаз. Однако вскоре возник более серьезный повод для огорчений. Контрольный обмер установил, что ватерлиния Thistle на 45 сантиметров длиннее заявленной, что давало дополнительное преимущество в скорости. Это была катастрофа! В лучшем случае претенденту грозило штрафное время, а в худшем — дисквалификация. Хотя рыцарский дух в облике командора Беннета все еще витал в стенах Нью-Йоркского яхт-клуба, большинство требовало дисквалификации. Но за англичан вступился последний оставшийся в живых член синдиката шхуны America Георг Л. Шуйлер, потребовав проведения матча. Надо отдать должное и генералу Чарльзу Пэйну, который руководил защитой кубка. Всего 66 дней строилась его стальная 106-футовая яхта Volunteer. В отборочных стартах Нью-Йоркского яхт-клуба она легко опередила всех. Та же участь ожидала и претендента. Перегруженный парусами Volunteer по легкому ветру привез 19-минутный отрыв. Шотландцы уверяли, что их яхте нужно ветра побольше. И (невиданное благородство!) янки пошли навстречу, подождали и дали старт второй гонке по свежему ветру. Однако отрыв сократился лишь на восемь минут. Американские газеты ликовали: «Хитрые шотландцы просили нас подождать свежий ветер — и мы пошли им навстречу. Теперь же им время понять, что чем быстрее они вернутся на берега своих прудов и займутся своими прялками, тем лучше будет для их кошельков и чести Шотландии. Пусть оставят яхтинг тем, кто в этом разбирается!».
Следует отметить, что шотландцы построили действительно хорошую яхту. Thistle уже ждал ее будущий владелец — кайзер Вильгельм. Он дал яхте новое название — Meteor и успешно гонялся на ней еще четыре года. Что же касается американцев, то и им их достижения доставались недешево. Честность судейства под руководством командора Беннета не осталась незамеченной. Одноклубники обвинили командора в том, что его принципиальность приносит им излишние расходы, поскольку отборочные соревнования между яхтами Нью-Йоркского яхт-клуба влетают «в копеечку» его членам. Тогда Беннет покинул свой пост. Романтический период истории Кубка на этом завершился.
Продолжение следует
