С гением трудно всем, включая его самого. Глава Azimut Паоло Вителли еще в мае посулил нам интервью с главным дизайнером Azimut, но предупредил, что добыть это интервью даже ему будет нелегко. Пожаловался в кулуарах:
— Мы полностью зависим от Ригини. У нас жесткий рыночный план, и вся работа начинается с дизайнерской концепции, но творческий гений не может сотворить нам лодку к назначенному дню. Он создаст ее тогда, когда создаст.
Стефано живет лодками и ради лодок. Если вдохновение оставляет его, художник проваливается в депрессию. По слухам, перестает есть и бриться. Потом озарение приходит, и начинается лихорадочная спешка. Так что до конца июня, пока готовилась модель Azimut 47, о разговоре с маэстро мечтать не приходилось, но даже когда работа перешла в рутинную фазу доводки к генуэзскому бот-шоу, неуловимый дух Azimut всеми силами уклонялся от интервью.
— Все, что я могу сказать о лодках, я сказал в лодках.
Он не говорит по-английски, не знает, о чем говорить с московским журналистом по-итальянски, трижды терял адрес нашей электронной почты, уволил помощницу, отвечающую за связь с прессой... Поняв, что заветное интервью пролетит и мимо сентябрьского номера, мы воззвали о помощи к господину Вителли. Он-то и добыл для нас у Стефано ответ на главный вопрос — как рождается лодка — и сопроводил его своими комментариями.
— Эстетические соображения не волнуют меня, когда я приступаю к работе над лодкой. Гармонию я всегда сумею найти. Для меня лодка начинается, едва я увижу, как она растет изнутри наружу. Ее внешние очертания задаются внутренними решениями. Внутри как бы тело, оно распирает, обминает по себе одежду. Тело первично. Закон природы. А насчет равновесия беспокоиться не надо — оно придет само.
Что служит толчком вдохновения? Пожалуй, все-таки заказ. Голые цифры: длина, ширина, объем. Нужно помнить о существующих, действующих моделях. Не создавать конкуренции внутри единой линейки. Моя новая идея не должна перечеркнуть все прежние. Эти ограничения необходимы, они — рама для картины. Без них я могу вообще ничего не увидеть. Потому что моя свобода почти безгранична, я боюсь раствориться в ней. Но я работаю с конкретной верфью, я вижу, как моя идея превращается в пластик, дерево, металл, обретает смысл, коммерческий успех, наконец.
— Творец, изобретатель — он, Стефано Ригини. Существуют конкретные требования: соотношение длины и ширины. Есть рыночный спрос — обновлять линейку Azimut. Каждая лодка Стефано возникает из этой концепции. Лодка рождается в тот момент, когда у Стефано возникает идея, но становится реальной лишь тогда, когда ему удается соотнести замысел с реальными требованиями рынка, новаторские идеи — с единой структурой наших моделей.
— Труднее всего бывает уместить новое видение в существующую линейку, — подхватывает Стефано. — Новая лодка, рождаясь, раздвигает в стороны прежние, я не должен позволить ей слишком далеко уйти. И это мощнейший стимул для меня. Мне говорят, чего требует рынок, чего ждет клиент, какие материалы, какие расходы намечены, а я действую вразрез, наталкиваюсь на границы, борюсь, хочу выдумать что-то совершенно другое, а должен — именно это. Наконец, удается сосредоточиться, и тогда я вижу лодку.
— В какой-то момент нам посчастливится вырвать у Стефано чертеж. Приступаем к первому этапу разработки. Всего этих этапов будет четыре или пять, и на каждом мы сотрудничаем с дизайнером. Инженерные расчеты, компьютерная модель, реальная модель, испытания в искусственном водоеме и так далее. Мы отвечаем за техническую надежность лодки и за ее коммерческий успех. И за сроки.
— Время — тоже ограничивающий и вместе с тем стимулирующий меня фактор. Я понимаю, как трудно компании бывает ждать, иногда она не имеет такой возможности. Наше сотрудничество держится на высочайшем чувстве такта. От них требуется большое терпение и от меня тоже, когда я вынужден отступить в сторону и предоставить возможность другим людям перевести мои идеи на язык материалов и форм, практической пользы и экономической целесообразности. В первую очередь я отдаю проект специалистам по интерьеру и декору: Карло Галеацци — для Azimut и Франсуа Зуретти — для Benetti. Они воплощают идею, дают краски и плоть тому, что было рисунком. У них невероятный вкус к подбору и сочетанию материалов. Тогда я начинаю видеть, как лодка растет изнутри, как интерьерные решения раздвигают ее, пока полностью не займут предусмотренный объем.
То, что происходит потом на верфи, меня ошеломляет. Мне кажется, я не так отчетливо осознаю собственные идеи, как эти талантливые люди, которые преображают замысел в форму. Возникает модель лодки, и я перехожу к заполнению внутренних модулей. Azimut соблюдает величайшую точность в технических аспектах благодаря компьютерной программе, заимствованной из автомобильного сектора. Все цифры, которые мне предоставляют, выверены до десятых и сотых миллиметра. Я собирал Benetti Vision, 45 метров из модулей по полметра, и части совпали без зазора, как мозаика!
Бюджетные вопросы касаются только верфи: мое дело — собрать эту мозаику так, как я вижу. В общем-то на цене это не сказывается. Нужно с максимальной отдачей использовать каждый сантиметр, вот что главное. Расходы на лодку уже, по сути дела, определены основными параметрами (длина, ширина, общий план), и я просто-напросто заполняю отведенный мне объем. Мне кажется, ничего такого уж нового я не выдумываю. Как я уже сказал, главное для меня — чтобы внешний облик лодки выстроился вокруг увиденного мной внутреннего плана. Потребность в гармонии внутреннего и внешнего побуждает иногда к необычным планировкам. 98 Leonardo — 30-метровая лодка с одной палубой, салон раскрывается в кокпит, и создается небывалое пространство, единство внутреннего и внешнего. На борту этой лодки нельзя сказать: Выйду-ка я наружу. Здесь все — и снаружи, и внутри. Не я, не владелец, даже не лодка — главный герой. Протагонист — море, а лодка, и я, и все мы — зрители.
Я счастлив, что Azimut-Benetti предоставляет мне почти абсолютную свободу, чтобы создать такое. И не думаю, что мои затеи так уж дорого обходятся. Мне дают возможность исследовать разные пути, и если выясняется, что неплохо было бы добавить или убавить палубу, верфь, с ее огромным экономическим и индустриальным потенциалом, в состоянии определить, есть ли в этом рыночный смысл.
— Ничто так не стимулирует рынок, как появление новых моделей, расширение линейки. Мы сотрудничаем со Стефано Ригини уже 14 лет, и это для нас огромное преимущество. Его концепции всегда попадают в точку, он с безукоризненной точностью и изяществом создает именно тот имидж, к которому стремится Azimut, находит единственно возможное сочетание вечного духа Azimut и новаторских тенденций текущего сезона. Я бы даже сказал — Стефано часто опережает всех, и это позволяет Azimut задавать тон. Так было с кормовым гаражом на сотой модели...
— С джакузи на флайбридже, — продолжает Стефано. — Мы сделали это первыми, а за нами повторили другие.
— Благодаря Стефано мы первыми оптимизировали пространство нижней, жилой, палубы. Это всецело его идея, как и увеличенные окна мастер-каюты, которые все принялись копировать. И ставшее сразу классическим окно-эллипс. И крытый флайбридж — лето становится жарким даже в Средиземноморье, и клиенты предпочитают больше тени.
— Да, с этим я опередил общую тенденцию примерно на год. Если взять только окна — сколько возможностей и концепций, которые я хочу исследовать и развивать. На 68S окна мастера смотрят прямо в море. Наконец-то! Почему мы должны лишиться вида на море, как только спустимся на нижнюю палубу? Современное стекло не уступит в прочности пластику. С какой стати бояться выглянуть наружу, бояться, что тебя увидят? Смотрите, как изменился мир: целые здания, огромные современные здания строят из стекла, без ставен, без штор или жалюзи. Мы сумели усвоить эту концепцию, развить ее. И сейчас в открытой лодке на нижней палубе мы обязательно делаем такие окна. Благодаря этому нижняя палуба используется гораздо больше. Скажем, позавтракать внизу в уютной маленькой гостиной с видом на утреннее море.
В конце концов, мы живем на этом свете совсем недолго... успеть бы насмотреться.
И он в нетерпении оборвал разговор, спеша вернуться к своей нынешней любви — Azimut 47 Fly.
