— Костюмчик от Армани, – наклонившись, хозяин ласково гладит угольно-серую – «растительно-серую» в каталоге Армани – шкурку. – Мягкий. Удобный. Из экологически чистого сырья. Элегантный, без вычурности. И цвет подходящий. Вокруг знакомая палитра «от Армани» – серый, беж, белый и черный с редкими всплесками красного. Огромный стол, накрытый прозрачной столешницей. Сразу ясно, чья это яхта.
— Моя, – кивает хозяин. – Как только я увидел ее – тут же понял: моя. Эти цвета, эти линии...
Мегаяхта длиной в 50 метров, с каютами, рассчитанными на двенадцать гостей и десять членов экипажа, для Джоржио Армани не символ статуса (он не спешил обзавестись собственным судном, «Мариу» появилась в его жизни всего за год до семидесятилетия) и даже не средство передвижения – мог бы, как раньше, брать судно напрокат, приезжая на Каннский фестиваль или отдыхая на вилле на островке Пантелерия, близ Сицилии. «Моя» – так он ощущает эту яхту. Она создана для него.
По удивительному совпадению, не только четкость очертаний и цветовая гамма, но и само имя «Мариу» оказалось близко его сердцу, всколыхнуло память о прошлом.
— Чуть ли не самое первое впечатление: мама поет «Говори мне о любви, Мариу!»
Мать – главная женщина его жизни и муза его творчества. По словам мэтра, истинный провозвестник минимализма – сеньора Армани. «Элегантность без излишеств» – девиз, ежеминутно претворявшийся ею в жизнь. Матери сравнялось сорок пять лет, прежде чем ее губ впервые коснулась помада.
— Прекрасная и сильная женщина! – повторяет сын. – Она ни в ком не нуждалась. Я с детства знал: мама все сделает для семьи, но сумеет обойтись и без нас.
Сеньора Армани, итальянка тридцатых–сороковых годов – поры бедности и войны. В скудости и под бомбежками она растила троих детей. И при этом, к восхищению сына, сохраняла основу женственности – любовь к себе. Такой представлял себе Джорджио свою героиню, покупательницу деловых, но элегантных, мягких пиджаков.
— Ей страшно не повезло, отец разорился, жених бросил, но она сделала карьеру, да и личная жизнь – лучше прежнего. – Вот кому адресовалась первая коллекция от Армани.
Ему и самому карьера далась нелегко. Лишь в сорок лет мастер, чью ретроспективу ныне выставляют в музее Гугенхейма и в Лондонской королевской академии, решился предъявить первую авторскую коллекцию. Может быть, он бы и не отважился на это, если б не Серджио Галлеоти. Общего капитала друзьям не хватило даже на то, чтобы снять двухкомнатный офис. Пришлось продать старенький «фольксваген».
Риск оправдал себя: мужчины рады были сменить жесткие «футляры» официальных костюмов на более свободные и удобные силуэты от Армани. А через год появилась женская линия – для той самой «золушки», синдереллы по-итальянски, которая сумела восстановить капиталы незадачливого отца и подобрать замену легкомысленному принцу.
От подержанного «фольксвагена» до «Мариу» с титановым сплавом корпуса, двумя моторами по 2200 лошадиных сил каждый, шестью пассажирскими каютами и полудюжиной кают экипажа, с ярко освещенным – хоть выставку проводи – салоном, с просторной площадкой для загара на верхней палубе, где Джорджио может холить и без того прекрасную – молодые позавидуют – кожу. Убедительный итог тридцати лет работы.
— Не этим измеряется жизнь, – качает головой человек, значащийся на 247-м месте в списке «Форбса». – Друзьями. Я всегда был счастлив друзьями. Без них ничего не было бы.
Серджио взял на себя финансовое руководство, Армани – творческую лабораторию. Десять лет спустя Серджио умер от рака, и многие думали, что с ним уйдет в небытие компания «Армани». Однако мастер только расширял предприятие. Каждый год появлялись новые линии. Аксессуары. Очки. Парфюмерия. Книжные магазины, посвященные фотографии и моде. И во всем этом Джорджио помогали друзья. Самые близкие – из мира кино. Софи Лорен, заявившая, что прощает Джорджио «не только его женщин, но и его мужчин». Ричард Гир, положивший начало «арманомании» в Америке – его герой в «Американском жиголо» так «вкусно» раскладывал, любуясь, костюмы от Армани на кровати, так явно предпочитал их своим женщинам. Джоди Фостер. Гвинет Пэлтроу. Все они – частые гости на Пантелерии, а теперь и на «Мариу».
— Когда я покупал «Мариу», в первую очередь думал о друзьях. Они любят путешествовать. Дать им возможность отдохнуть, заодно и вкус привить. Очень правильная цветовая гамма.
И для «капитана Джорджио» – случай облачиться в голубую джинсу, которая так ему идет.
Но «Мариу» стала чем-то большим. Памятью сердца. Потребностью возвратиться. Подвести итоги.
— Может быть, из-за той песни, которую пела мама. Я начал жалеть, что в моей жизни не было большой, единственной любви. Не было ребенка. В конечном счете – я одинок.
Он одинок одиночеством творческого человека, работающего по двадцать часов в сутки, вынужденного порой убегать от всех и уединяться – на вилле, на яхте, за столом со стеклянной столешницей, – чтобы воплотить в ткани настигший его образ. Одиночеством короля без наследника.
— Я не мог быть отцом. Я бы извелся, когда ребенок вырос, вышел в мир – как он там, что с ним делается?! Не понимаю, как мужчины это выдерживают. Женщины – другое дело. Они сильные. Эгоистичные. Прекрасные.
Но ребенок, рожденный Армани и Галлеоти, единственный ребенок, какой мог быть у мастера – «Дом Армани» – тоже нуждается в опеке. Родитель обязан устроить его судьбу.
У крепко сбитого, с накаченным прессом, с гладким – ни морщинки – лицом Джорджио (разве что серебряные волосы выдают возраст) сил хватит еще на много лет. Можно бы отложить вопрос о престолонаследии, но «Мариу» подсказывает иные желания, иные решения.
— Если я завтра взойду на борт своей яхты и уплыву в голубую даль, что станется с «империей Армани»?
А уплыть он хочет. Побыть с друзьями. Побыть один – наедине с «Мариу». Найти любовь – кто знает... «Мариу» – детская песенка, мечта о любви, о свободе, когда вся жизнь еще впереди.
Ему исполнилось 69 лет, когда он подарил себе «Мариу». Посмотрел на цифры-перевертыши и представил себя в 96 – вполне реальная перспектива для сына матери-долгожительницы. Представил – и вновь, как в детстве, начал мечтать. И у него хватило отваги осуществить свою мечту.
В этом году на семидесятилетие Джорджио Армани сделал себе королевский подарок – свободу. Он начал переговоры о продаже «Дома Армани». Как хороший отец, он поставил ребенка на ноги и отправляет в самостоятельный путь. Теперь он вправе заняться собой. Жизнью. Друзьями.
«Мариу» ждет.
