Длинные волны с пенными гривами, бесконечные песчаные пляжи, тропические заросли, мангровые деревья с прыгучими рыбами на ветках, дома на сваях, деревни на воде, корпуса пятизвездочных отелей, поля для гольфа, вышколенные служители, роскошные рестораны, орангутанги в зверинце — это сегодняшний Борнео. Неужели тот самый, на который почти пятьсот лет назад высадились участники экспедиции Магеллана, мечта и проклятье старой Европы?
«Жители острова, мужичины и женщины, ростом не больше локтя, но уши у них такой величины, как они сами: одно ухо заменяет им ложе, другим они покрываются во время сна». (Здесь и далее цитируется книга Антонио Пифагетты «Путешествие Магеллана», написанная им по возвращении из кругосветного путешествия в 1522 г.).
Кота Кинабалу — главный город малайзийского штата Сабах на севере острова. Спросили таксиста: «Где здесь у вас самая лучшая улица?». Ответил: «У нас всего четыре улицы. И ни одна из них мне не нравится». И в самом деле город малоинтересный: почерневший от плесени бетон, назойливые вывески магазинов, современной постройки мечети. Вдобавок возле города море грязное, купаться нельзя. Но чуть выехал за предместья — и вот уже тормозит облака прикрытая снегом Кинабалу — священная гора картазанов, племени охотников за головами. Там — совсем другая жизнь.
«Мы нашли такие деревья, листья которых, опадая, оживают и даже двигаются. Крови у них нет, но стоит лишь дотронуться до них, как они тотчас ускользают. Один из листков я хранил девять дней в коробке. Когда же я ее открывал, он двигался внутри коробки. Я полагаю, что эти листья живут одним только воздухом».
Описанное спутником Магеллана растение ботаники впоследствии так и не нашли. Судя по всему, славный рыцарь обманулся, надышавшись сладких болотных испарений. Хотя вполне возможно, что подвижный цветок еще скрывается где-то в дебрях. На Борнео множество других загадочных растений. Есть и плотоядные. Именно здесь охотится самый большой хищный цветок саррацения. По форме это огромный кувшин, внутри которого перевариваются мухи, пауки, древесные лягушки и летучие пиявки. Саррацения пахнет медом. Алчущие сладости жертвы переваливаются через край кувшина и падают в желудочный сок коварного цветка, в котором быстро перевариваются.
На Борнео растет и самый большой цветок в мире — раффлезия, его диаметр — метр, а то и три. Это не хищник, а паразит. Раффлезия живет на чужих корнях, а собственного не имеет. На пораженной части какого-нибудь дерева расцветают вдруг гигантские цветки с пятью мясистыми полуметровыми лепестками. Распустившийся цветок — знак смерти пораженного дерева. И запах соответствующий: раффлезия всю свою долгую жизнь пахнет не медом, а трупом. Настоящий труп в тропиках долго не пахнет, его мгновенно облепляют муравьи и жуки-трупоеды, пройдет полчаса — и наездники присосутся, яйца отложат, еще через час личинки выведутся и вгрызутся в гнилье, на следующий день и косточек не останется. На всех желающих в джунглях трупов не хватает, вот и тянутся к раффлезии насекомые, прилетают к ней, ползают по лепесткам. Приманила раффлезия и обманула. Но не съела. Запахом она подманивает насекомых, чтобы они ее опылили, больше ей ничего от них не надо. Жарко, очень сыро, от влажности на одежде за ночь проявляются мохнатые пятна плесени. Но только в таких условиях может жить самый большой в мире цветок. Европейцы климат в глубине острова переносят очень плохо. Поэтому им не советуют забираться в болота, а для знакомства с джунглями отправляют в короткое путешествие по реке или привозят в ботанический сад на Кинабалу. На горе можно отдохнуть от тропической погоды, подышать сосновым воздухом, переночевать в горном отеле на высоте 2000 метров (например, в Percasa Kundasang), побродить по заповедному лесу. «Раджа, с которым я вел переговоры, пользуется в качестве слуг одними только женщинами. Все эти женщины ходят голые. В ушах у них золотые серьги, с которых свисают шелковые кисточки».
Последние свидетельства о пожирании людей в Юго-Восточной Азии — из времен войн во Вьетнаме и Западном Иране. Советские военные специалисты любят вспоминать, как их угощали вареным мясом голландских пленных или свежевыбитыми мозгами американского летчика — то ли пугали или шутили так, то ли действительно некоторые воины освободительных армий были людоедами. Достоверно известно, что за головами на Борнео охотились совсем недавно, в сорок четвертом году. Тогда англичане назначили за каждую голову японского солдата премию в два шиллинга. Цена мизерная, но картазаны готовы были работать и за такие деньги, потому что очень обрадовались, что англичане поощрили отрубание голов. Но радость длилась недолго. После войны снова последовал запрет, на этот раз навсегда.
«Вблизи моря живут косматые люди, отменные воины и лучники. Они пользуются мечами длиною в один локоть и питаются только человеческими сердцами в сыром виде вместе с апельсиновым или лимонным соком».
«Культурная деревня» Монсопьяд — воспоминание о том, как любо было жить в старину горячим картазанским воинам. Кроме фольклорного действа и туземного ужина в программу входит посещение «длинного» дома, где на плахе под потолком висят сорок два настоящих черепа, которые лично принес в дом хозяин — охотник за головами, ловкий Монсопьяд. Мясо белых людей охотники за головами распробовали не сразу. Сначала им встречались только одиночные негоцианты, а у них мясо оказалось недостаточно сладким и пахло несвеже. Но когда стали попадаться моряки, людоеды обрадовались. Из-за вечного недостатка пресной воды мясо моряков просаливалось, а людоеды очень любили соль. Если картазаны торопились, то пленников по-быстрому жарили на вертеле. Но для праздников человечину готовили долго — мариновали, мазали пряностями. Чтобы еще больше улучшить вкус, при помощи бамбуковых трубок в жертву закачивали кипящее пальмовое масло. Ценили ладони, ступни, женские груди и глаза. Теперь ради заплативших за шоу посетителей «культурной деревни» дежурный потомок Монсопьяда надевает набедренную повязку из коры «стыдливого» дерева, надевает странную шапку и становится похож на аиста. Он свирепо щелкает зубами, кричит, сгибается до земли — и позволяет угоститься рисовым вином и вынуть из лубяной коробочки самодельную сигарку. Прочие потомки людоедов приглашают к столу, предлагают свежую рыбу, маринованную в соке лайма; жареное дикое манго в имбирном соусе; салат из местных трав; куриный суп с овощным имбирем; цыпленка, тушенного с лимонной травой; буйволятину с острым перцем; жареные побеги папоротника с чесноком и на десерт — пудинг из саго в кокосовом молоке. Желающие набирают еду, рассаживаются за столики и смотрят шоу. «О, юная луна, с губами, полными чистого розового жира! О, юная луна, как я люблю тебя!» — голосит хор картазанов. Пухлые губы — предмет и любовного, и гастрономического вожделения.
Ряженые дикари уговаривают пострелять из духовой трубки по воздушным шарикам. «Обмакнули стрелы в яд?» — «Да!». С положенным хлопком стрелки вылетают, шарики лопаются. Шоу продолжилось. Дежурный потомок взвыл, впечатал в доски босые ступни и визгливо захохотал. В таких случаях картазаны выражаются поэтично: «захохотал, как водопад». Когда водопад иссяк, потомок Монсопьяда взвыл в последний раз и спокойным голосом, без паузы сказал: «Леди и джентльмены, надеюсь, вам понравилось наше шоу и еда, которую вы съели, и надеемся, что вы снова посетите нашу деревню. Приглашаю сфотографироваться на память».
У потомков Монсопьяда пробовали допытаться, остались все-таки охотники за головами в непроходимых лесах Борнео или нет. Вроде бы в Индонезии остались, а в Малайзии людей не стреляют, головы не отрезают, а из трубок стреляют только ради туристов.
Нет больше наивных охотников за головами, дикарей с деревянными дубинками, утыканными зубами акул, и духовыми трубками, как в романе из жизни Шерлока Холмса. А что осталось от того сказочного Борнео? Не так уж мало: пустынное море, дикие берега, джунгли, запах влажных марей и — сувенирные коробочки из размоченной коры «стыдливого» дерева.
«Верный короне сиятельный дедушка»
Малайзийский флаг банален, это гибрид английского с американским. Национальная оригинальность малайзийских флагов в их количестве. Куда ни посмотришь, всюду флаги, особенно красиво они смотрятся среди буйной тропической зелени. В Малайзии флагов больше, чем в Израиле, Японии, Китае, Турции или США — странах, безусловно, занимающих в этой номинации первые места. Надо ли удивляться, что любовь к флагам заставила малазийцев соорудить в Куала-Лумпуре самый большой в мире 100-метровый флагшток.
Чем еще гордятся малайцы, кроме самого большого в мире флагштока, — Kuala Lumpur City Center высотой 452 метра и самым современным в этой части Азии аэропортом KLIA? Конечно, они гордятся тем, что Малайзия — единственная в мире выборная монархия. Возникает вопрос: как это монархия может быть выборной? Не понятно. Смысл любой монархии состоит в том, чтобы выборов не было, и власть переходила по наследству. Монарха в Малайзии действительно выбирают, но не простые смертные, иначе он бы не был монархом. Его выбирают наследственные султаны каждого штата. Раз в пять лет они съезжаются на выборы и единогласно — так положено — называют имя очередного верховного правителя. Султаны малайской династии ведут свой род от Александра Македонского, или, как его называют мусульмане, Искандера Зулькарнайн. Его имя поминают в восточных странах по любому поводу. Обычно про Искандера бессовестно врут. Иностранцам показывают бесконечные ванны, где он купался с Афродитой, Андромедой и Клеопатрой, могилы его солдат, коней, слонов, учителей и его собственную могилу в восьми разных местах, а также фундаменты родительских домов, мосты его имени, развалины дворцов, им разрушенных, и крепостей-лагерей, им построенных. Малайзия — самое далекое от Греции место, где прославлено имя великого полководца. По случаю своего дня рождения потомок Александра Македонского раздает достойным подарки, награды и титулы. Например, можно получить титул «верный короне». Еще чаще награда дает право прибавлять к имени титул «датук» — «дедушка» или «сри датук» — «сиятельный дедушка». Это большая честь! Во многих странах почетные титулы применяются бездумно, в обиходной речи, и оттого титулы теряют первоначальный смысл: чуть посолиднее выглядишь — и уже ты сэр, пан, сан, бвана, муаллим. Не так поступают в Малайзии. Даже самого почтенного дедушку не назовут «сри датуком», если монарх не пожаловал ему титул.
Чтобы отличаться от многочисленных «сри датуков», верховный правитель имеет особый титул: Дули Янг Маха Мулиа Сри Падука Багинда Янг Дипертуан Агунг. В примерном переводе это значит: «Крупнейший Могущественный Благороднейший Сиятельный Владетель Правитель Господин Великий». Чтобы каждый раз не повторять известную каждому малазийцу скороговорку, в газетах и теленовостях султана величают просто Агунг — Великий, и все понимают, о ком речь, потому что в стране один Великий. Чтобы наверняка исключить ошибку, действия монарха обозначают особыми словами. В России такие слова перестали употреблять по отношению к государю где-то к середине XIX века. А в Малайзии все еще: молвил, изволил, воссиял, почил. Хотя всеобщее употребление английского языка привело к тому, что в газетах на английском языке монарх иной раз ведет себя как простой президент. И только в газетах на малайском языке он самый настоящий Агунг. Хоть верховный правитель всегда малаец, но он монарх не только малайцев, но всех других малазийцев — китайцев, индийцев, суматранцев, даяков, картазанов.
Что едят и пьют на Борнео
Кухня коренных племен острова в ресторанах не представлена. Но вкусовой экзотики на Борнео и так хватает. Например, лягушки, обмазанные пряной пастой «Семь морей» и обвалянные в арахисовой муке. По вкусу малайские лягушки отличаются и от французских, и от тайских. Причина не в особой их разновидности, а в подмешанных в маринад пряностях. Или — сатэй (шашлычки на бамбуковых шпажках) из рыбы и кусков каракатицы, кальмара или осьминога. В отличие от аналогичного тайского шашлычка малайский сам по себе сладковатый на вкус, и подают его всегда с соусами — как с острыми, так и с кисло-сладкими — тамариндовым, манговым, с добавлением блачана. Соус для малайского сатэя всегда густой, в нем много арахисовой муки.
Наси паданг — это много сваренного на пару риса и кусков курицы плюс самые разные карри-соусы или карри-пасты.
Гадо-гадо — салат из распаренной овощной смеси: порезанных соломкой моркови, лука, овощного сельдерея, зеленой папайи, капусты разных видов. Салат заправляют пальмовым маслом, сахаром, тамариндом или соком лайма и арахисовым соусом. В состав соуса обязательно входит калган, кумин (зира), чили и чеснок.
Утиные грудки, жаренные на кунжутном масле с карри-порошком и орехами кешью.
Таху горенг — жареные кубики из соевого творога или соевой муки, обвалянные в арахисовой муке и приправленные арахисовым соусом.
Лакса — рыбный суп (по-малайски суп — «сото»), очень пряный и немного похожий на знаменитый тайский суп том ян гун.
Классический карри из курицы, говядины, а также из рыбы и креветок.
Карри из лапши с китайскими грибами.
Сладкое саго — варенная в подслащенном кокосовом молоке сердцевина саговой пальмы.
Вода — самый популярный у малайцев напиток, на втором месте чай — обычный черный, имбирный или с молоком.
В жару многие предпочитают кокосовое молоко со льдом, свежевыжатый сок сахарного тростника или напиток из толченого местного гороха или орехов макадамия, но это уже для крепких желудков.
